Он не был большим. Точнее, не было практически никакого ограждения: невысокий каменный заборчик, обрывающийся на середине, будто его не успели достроить, а за ним безграничные поля с нависшими над ними покрывалами бело-голубых небес.

Стоящий во дворике столик был явно сколочен наспех, но выглядел очень милым. Обычный, прямоугольный, с двух сторон прихваченный длинными скамьями, сверху укрытый широким зонтом от дождя. Рядом располагалось уютное деревянное кресло на полозьях, на котором при желании можно было и покачаться.

Только я собралась восхититься прелестью этого места, как увидела справа в нескольких метрах от дома, в тени, то, что заставило меня буквально задрожать от волнения.

Мольберт. Самый настоящий. Стоя возле которого, можно было день за днем переносить на бумагу красоту зеленых полей, ясного звездного неба, крики птиц, шум озера и даже привкус прохладного влажного воздуха.

— Это тебе. — Послышался голос Дэниела.

Не веря своим ушам, я обернулась и уставилась на него.

— Мне?

— Тебе. — Подтвердил он. — А в этом сундуке все, что когда-то принадлежало мне: краски, кисти и прочее. Там много всего. — Судя по движению его тела, Дэниел сам был смущен не меньше моего. — Вдруг, получится так же, как с водопадом. Ты нарисуешь что-то, а мы вместе найдем это. Тебе нравится?

Не знаю, что на меня нашло. Я ощутила огромный прилив адреналина. Сорвалась с места, подошла к нему и с силой заключила в свои объятия. Весьма вероятно, что запрыгнула на мужчину с разбега — не могу ручаться. Столько во мне роилось чувств и эмоций, что коже едва удавалось сдерживать в себе этот водоворот.

Помню только, как отпустила Дэниела и метнулась к мольберту, принялась трогать его, примеряться, потом открыла ящик и начала перебирать тюбики с краской.

— Ты мне наврал. Здесь много новой краски, только купленной. Не говори, что приобрел ее специально для ме-ня… — Застыла на полуслове.

Он лишь отмахнулся:

— Совсем немного. Тебе же нужно чем-то здесь заниматься. Не хочу, чтобы ты скучала.

— Спасибо. Большое спасибо. Это… это потрясающе… — Мое сердце, не переставая, дрожало.

Давно у меня так не захватывало дух.

* * *

— Я не могу тебя отпустить в какую-то глушь! — Кричала мама, размахивая зачем-то моими медицинскими выписками.

— Это не глушь, мама. Там такая красота, закачаешься! И туристов полно, и люди живут хорошие. Это то, что мне нужно: побыть на природе наедине с самой собой.

— Наедине? — Ее глаза округлились. — С твоим заболеванием тебе нужен постоянный контроль самочувствия!

— Каким заболеванием, мама? Если бы не твои постоянные напоминания, я бы давно уже забыла, что была чем-то больна. Нет у меня никакого заболевания. Да, с пересаженным сердцем тяжело жить, да, существуют риски, но если думать постоянно только о плохом, то оно и случится. Так нельзя! — Выхватила из ее рук документы и сложила в папку.

— Да тебе там даже никто скорую не вызовет!

— Все будет хорошо, мама. — Сказала спокойно и продолжила складывать вещи в сумку.

— Нет. Никуда ты не поедешь, Эмили Уилсон! — Набросившись фурией, она принялась вышвыривать вещи из моей сумки. — Я — твоя мать, и я говорю «нет»!

Я отпрянула, глядя, как мои кофточки и брюки летят на кровать и на пол.

— Ты не сможешь меня остановить, мама. Ты просто должна поверить, что все будет хорошо.

— Не будет! — Она резко обернулась ко мне и нервно поджала губы. — А вот не будет! Мое материнское сердце подсказывает, что тебя нельзя отпускать.

— У меня тоже есть сердце, мама. — Не отступала я. — И оно тоже чувствует. Ему нужно туда. Тебе никогда не понять. Вы меня никогда не понимали.

— Глупости. — Ее подбородок задрожал.

Мать устало опустила руки и села на кровать рядом с моей сумкой. Ее взгляд был полон упрека и обиды, и мне было стыдно, что я ее так расстраивала. Что уходила и оставляла один на один с ее проблемами и страхами.

— Прости… — Прошептала едва слышно, протянула к ней руки.

— А этот твой Дэниел? Он о чем думает? — Завопила вдруг она. — Такой же эгоист, как Райан! Лишь бы ему было хорошо. Везет совсем юную девчонку в глушь, чтобы… — Мама замотала головой. — Мне даже противно думать об этом!

— Все не так. — Попыталась оправдаться. — Мы с ним просто друзья. Я буду жить в этом доме одна… Да даже если бы мы встречались, это мое личное дело, понимаешь?

Она смотрела на меня ошарашенно.

— Ты же… Вы же… Вы с Райаном…

— Ты как-то не вовремя вспомнила про Райана, мама. Вчера тебе нравился Дэниел, но сегодня он попал в твой черный список, только потому, что благодаря ему я получила хоть немного свободы. Так? И ты сразу вспомнила про Райана? Дай, угадаю. Теперь он не кажется тебе таким уж плохим, правда? Лучше он, чем Дэниел. Потому что Райан меня хотя бы не отбирал у тебя, да?

— Эмили! — Гневно выкрикнула она.

— Ты запуталась, мама. — Я начала пятиться к двери. — Вы с миссис Джонс сделали все, чтобы разлучить меня с ее сыном. Так радуйтесь теперь.

— Дочка… — Ее руки потянулись ко мне.

Я смотрела в ее полные слез глаза, и у меня слабели ноги.

— Он же был единственным, кто поддерживал меня. Единственным, кто верил, надеялся, кто заставлял меня жить. Да, я любила его и думала, что будет лучше для него, если он уедет. Я совершила ошибку. И исправить ее не могу. — Обвела взглядом ненавистную комнату, которая каждую чертову секунду напоминала мне о том, чего я лишилась. — Если бы он любил меня, он хотя бы ответил на письма… Но он вышвырнул меня из своей жизни. Легко. Забыл, будто меня никогда и не существовало. Сколько мне еще ждать его милости? И стоит ли? Если он там, с Шейлой. И ему совершенно не до меня с… моими болячками… Радуйся, мама!

Она вскинула руки, сделала шаг мне навстречу, но я уже не видела ничего сквозь пелену слез. Развернулась и понеслась прочь из этого дома.

Я никогда не знала жизни. Не была готова к ней. Растерялась, испугалась, рассыпалась на части. Только Райан всегда был тем цементом, который удерживал меня в собранном состоянии. Только он мог одним словом вселить в меня надежду, успокоить, согреть. Но я сама оттолкнула его и теперь не знала, за что цепляться.

Все смешалось: страхи, тревоги, кошмары, видения.

Кому мне еще было доверять, кроме моего собственного сердца?

Куда оно вело, туда я теперь и шла.

Первая ночь на новом месте прошла… странно.

Я долго ворочалась в кровати на втором этаже, глядя на белый диск луны за окном и прислушиваясь к завыванию ветра в долине. Сон не спешил приходить, простыни подо мной противно скрипели при каждом движении, сердце беспокойно колотило о ребра. Только далеко за полночь удалось уснуть, и ощущалось это как погружение в густую вязкую жижу: вокруг темно, тихо, я плыву, кислорода все меньше, начинаю отчаянно барахтаться — пробуждение.