– Поговорить.

Ловлю дверь рукой, откидывая от себя. Не дожидаясь приглашения, прохожу в прихожую, скидывая начищенные до блеска ботинки.

Регина смотрит на меня ленивым кошачьим взглядом. Прислоняется к косяку, принимая соблазнительную позу. Полы её шёлкового халатика как бы ненарочно распахиваются, оголяя бедро.

– Ну, проходи.

Отступает назад, кивая на гостиную. Мягко ступает за мной следом, садясь на диван. Поджимает под себя ногу.

– Вроде бы ты говорил, что я тебя больше не интересую. Так зачем ты здесь? Соскучился? Передумал?

Делаю глубокий вдох, вклиниваясь между потоком плавных слов. Качаю головой, собираясь с мыслями.

– Нет. Поговорить хочу, чтобы ты не наделала глупостей.

– Глупостей?

Она вспыхивает как фейерверк. Красивое лицо перекашивается от злости. Я решаю не подбирать слов – сказать всё, как есть. По-другому с ней не выйдет.

– Я могу оказаться беременной от тебя, а ты говоришь, что это – глупость?

Срывается на ультразвук.

– Можешь? То есть, ты не уверена?

Переспрашиваю, моментально делая стойку. Цепляю бывшую любовницу за запястье, заставляя её посмотреть в глаза.

– У меня задержка!

Вырывает из моего захвата руку. Поправляет выбившийся локон из высокой причёски, поджимая губы.

– А тест ты делала?

Буравлю её взглядом. Вспоминаю бесчисленные белые палочки с одной вертикальной полоской, которые постоянно валялись у нас в ванной. Вечно заплаканные глаза Вероники. Её дрожащие руки.

Чёрт, да у меня уже аллергия на эти тесты на беременность! Каждый месяц я чувствовал себя подонком. Последней мразью, издевающейся над родным человеком. Трусом, не способным взять всю ответственность на себя.

– Зачем мне тест, Никита? Я и так знаю, что ты скоро станешь папой.

Она придвигается ближе. Кладёт обнажённую ногу на мо колено. Вызывающе улыбается.

Аромат парфюма врезается в ноздри, вызывая секундную слабость в виде ностальгии. В паху что-то скручивается, напоминая о мужских инстинктах.

Резко отстраняюсь, сжимая руки в кулаки. Напоминаю себе, что роман с Региной для меня – в прошлом. Задумчиво разглядываю картину на стене, запрещая себе думать об интиме.

– Ну, котик, давай это отметим.

Указательный наманикюренный пальчик врезается в мою грудь. Шаловливо проходится по кромке пуговиц. Щекочет жёсткие волоски.

Делаю вид, что не замечаю её намёков. Быстро поднимаюсь с дивана, разрывая это опасное прикосновение.

– Сейчас ты поймёшь, что к твоей задержке я не имею никакого отношения.

Жестом фокусника вынимаю из бизнес – портфеля документ, заверенный печатью и росписью авторитетного врача ещё семь лет назад. Кладу его прямо на колени девушки. Осторожно отнимаю пальцы, позволяя ей прочесть содержимое.

Семь лет назад эта бумага просто разорвала моё мировоззрение. Заставила взглянуть на семейную жизнь по-новому. Без прикрас. Вынудила усомниться в собственной значимости для этого мира.

Я стараюсь выглядеть уверенным и несгибаемым, пока Регина внимательно читает документ. Вглядывается расфокусированным взглядом в чёрные буквы. Хмурит перманентные брови.

Впрочем, я давно уже перестал жалеть себя. Относиться как-то по-особенному из-за этого диагноза.

И единственным моментом, когда я дал слабину, позволил себе разреветься от досады, стал уход мышки. Я просто не стал её удерживать. Видел, как она нервничает по поводу своего мнимого бесплодия. Носится по врачам, в надежде подарить мне наследника. И когда чаша её терпения окончательно обвалилась вниз, просто ушёл с дороги.

Притворился слепым и глухим. Бездушным. Отпустил её, не смотря на то, что душа разрывалась на части. Крошилась на мелкие осколки от осознания бесповоротности ситуации.

Я понял, как сильно она хотела стать матерью. Запретил себе думать о ней, даруя возможность создать семью с кем-то другим. Родить долгожданных детей. Утешался в объятиях различных женщин, частенько не запоминая ни лиц, ни имён.

Старательно выстраивал свою бизнес-империю.

Для кого? Да чёрт знает. Наверное, просто пытался самоутвердиться таким образом. Показать, что хоть в какой-то области я силён.

Предпочёл не говорить Веронике ни о чём. Пусть думает, что я разлюбил. Отдалился. Так ей будет проще – будет считать меня козлом, не оценившим её по достоинству. Встретит другого. Полюбит.

А я… проживу как-нибудь в одиночестве.

– Что ты хочешь этим сказать, Антонов?

Регина отшвыривает документ, шарахаясь от него, как от злобного хищника. Вперивается в меня нервным, каким-то дёрганным взглядом.

– Ничего особенного, Регина.

Безразлично пожимаю плечами, убирая документ обратно в портфель. Щёлкаю замком, надеясь больше никогда и никому не показать эту чёртову бумагу. Не оголить свои слабые места.

– Просто если причина твоей задержки в беременности, то я никак не смогу быть отцом этого малыша.

Жёстко произношу, обрубая все концы. Даю понять девушке, что эта тема для меня неприятна.

Шатенка трясёт завитыми кудрями, прижимая ладошку к ярко накрашенному рту. Округляет губки, выпуская из них какое-то нечленораздельное бульканье. Вздёргивает брови в страдальческой мине.

– Ой, Никита, мне так жаль…

– Не стоит.

Обрубаю её на полуслове. В сочувствии с её стороны я точно не нуждаюсь.

В комнате воцаряется тишина. Она давит на меня бетонной плитой. Угнетает. Непросто признаться в том, что у тебя есть подобный недуг. Он, вроде бы, не мешает жить спокойно. Наслаждаться жизнью. Любить. Но, в то же время, он опустошает.

– Может, тебе обследование пройти? Витаминчики какие пропить? Сейчас медицина в мире на уровне, езжай в Штаты…

Улыбается заискивающе.

– Спасибо, я разберусь.

Вглядываюсь в её лицо серьёзно и задумчиво. Она ёрзает на диване. Старательно закидывает ногу на ногу, принимая расслабленную позу. Хлопает нарощеными ресницами, будто вся её сексуальность – совершенно естественное явление.

Резко поднимаюсь с дивана, отрывая взгляд от оголённого бедра бывшей любовницы.

– Так что советую обратиться к врачу, Регина. Возможно, этот сбой – результат какой-то болезни. Но её причина точно не во мне.

Иду прочь, стараясь не смотреть на полуобнажённую девушку. Выдыхаю пар, мысленно поздравляя себя с маленькой победой. Раньше мне не приходилось сбегать от красивых женщин.

Но что-то изменилось за прошедшую неделю. Надломилось, выбив привычную почву из-под ног.