- Тебя покормить?

Говоров посмотрел на неё, а Ксения отчаяннопокраснела.

- То есть, вас... - попыталась поправиться она, ноИлья уже покачал головой.

- Нет, я до ресторана потерплю, - сказал он и судовольствием откусил от бутерброда.

- До какого ресторана? - перепугалась Степнова.

Илья удивлённо посмотрел.

- Мы же собирались идти есть пиццу.

- Ах да... я забыла.

Ванька влетел на кухню, и прежде чем Ксения успела заним проследить, забрался на табуретку, а с неё прыгнул на спину Ильи. Тот какраз подносил ко рту чашку с чаем, дёрнулся и опрокинул на себя чай. Ксенияахнула и кинулась к сыну.

- Ваня! Как ты себя ведёшь? Посмотри, что тынатворил! Илья Константинович, обожглись?

Ванька вытаращил глаза и посмотрел виновато.

- Ой, - громко сказал он, а Илья поневоле рассмеялся.

- Вот тебе и "ой", - проговорил Говоров,оглядывая свою испорченную рубашку и радуясь, что чай был не слишком горячим.

Ксения опустила сына на пол и строго на негопосмотрела.

- Всё, никаких каруселей. Отправляйся в свою комнату,ты нака...

- Ксения!

Она замолчала на полуслове, когда Илья неожиданноперебил её. Посмотрела на сына, на обиженно-выпятившуюся нижнюю губу и быстронаполняющиеся слезами глаза. Ванька надулся, спрятал руки за спину и кинул наИлью умоляющий взгляд исподлобья.

Ксения понимала, что проигрывает, а Говоров подошёл ипосмотрел на них по очереди.

- Предлагаю вечер глупостями не портить. Я сейчаспереоденусь, и мы этот инцидент забудем...

- А ты пообещаешь, что больше так поступать небудешь, - вовремя вмешалась Ксения и снова посмотрела на сына, который заметновоспрял духом.

- Не буду, - пробубнил ребёнок, а потом с надеждойпосмотрел на Илью. - Я играл в Человека-паука!

Говоров снова рассмеялся, погладил его по голове ивышел из кухни. Из комнаты Ксении он появился несколько минут спустя, успелсменить испорченную рубашку на футболку, а спортивную сумку с оставшимисявещами вынес в прихожую. Степнова ничего говорить не стала, боясь, что Ванькаобратит внимание на то, что Илья уносит свои вещи.

Ванька о своей проделке быстро позабыл и тараторил нарадостях, как заведённый, и весело глядел на взрослых.

- Ты готова? - спросил Илья, когда они с Ванькой ужев нетерпении топтались у двери. Ксения выглянула из своей комнаты (почему-тоона не осмелилась причёсываться и красить губы перед зеркалом в прихожей) изаверила их, что уже почти готова. Говоров выразительно посмотрел на мальчика.- Женщины, Ванька, странные существа, - доверительно сообщил он. - Никогда немогут собраться вовремя. Даже твоя мама.

Ребёнок с пониманием покивал, потом сказал:

- Надо взять велосипед.

Илья фыркнул.

- Велосипедист ты мой... Но велосипед мы брать небудем. Либо карусели, либо велосипед. А то перебор будет.

- Правда, карусели?

- Ну, конечно.

- И на машинках со мной покатаешься? А то со мнойтолько дядя Олег катается, а дедушка с мамой не умеют.

- Покатаемся, - пообещал Илья. - А кто такой дядяОлег?

- Мой друг, - ответила за сына Ксения, выходя изкомнаты. - Мы учились в одном классе, он раньше по соседству жил.

- Дядя Олег на самолёте улетел. Далеко!

Говоров с интересом посмотрел.

- Он устроился на работу в немецкую компанию, -пояснила Ксения.

Илья снова кивнул, но уже без особого интереса.

Наконец они покинули квартиру. Ксения с Ванькойспускались по лестнице, она держала сына за руку, и они осторожно спускались.Илья шёл следом, закинув объёмную сумку на плечо, и наблюдал за ними. Но большеза Ксенией.

Конечно же, он всё заметил - и что платье на нейсимпатичное, и что макияж ярче... и более обстоятельнее что ли, волосыпо-новому уложены... не хвост и не комель на затылке, к которым он привык, авидно, что она старалась... Хотелось бы думать, что для него.

На самом деле хотелось бы.

Чтобы для него...

А их вчерашний поцелуй заставил его задуматься. Послетого, как первый шок отпустил, Илья начал раскладывать всё по полочкам. Не спервого раза получилось, но ведь главное стараться. Шок был от осознания того,что он захотел, сильно и до неприличия безумно, поцеловать её. Наблюдал еёистерику, прижимал к себе, а она рыдала, у него даже рубашка от её слёзпромокла, и её слёзы казались ему чистыми. Ксения плакала без всякого умысла,она ничего не хотела добиться от него этими слезами, как поступали другиеженщины. Ей просто необходимо было выплакаться, чтобы облегчить душу, и Ильеотчего-то становилось страшно, когда он думал, что у неё есть серьёзные причиныдля истерики. Остро захотелось её успокоить, утешить... помочь, всё-такипомочь. И когда он её обнимал, понял, что поцеловать её просто необходимо, впервую очередь ему самому. Сжать так, чтобы у неё косточки затрещали, чтобы онапочувствовала его силу и успокоилась, и поцеловать...

Но, конечно, он не стал так поступать и поцеловал еёмягко, хотя внутри всё клокотало от бешеных эмоций. И ему не было её жалко...Ему в тот момент захотелось оградить её от всех неприятностей...

Наверное, надо было испугаться, хотя бы потом, когдаостался наедине со своими мыслями. Но как-то не пугалось, и вины не было. Впамяти всплывал только поцелуй и то, как Ксения на этот поцелуй отвечала. Скаким-то нежданным отчаянием и тоской. И это невозможно было забыть, скореенаоборот, хотелось повторить.

Илья сбился с шага и в дверях притормозил, продолжаянаблюдать за ней.

Правда, правда... хотелось.

Выйдя из подъезда, Ксения обернулась и посмотрела нанего, и Говоров вдруг испугался, что она может что-то прочитать по его лицу,угадать его мысли.

- Что-то не так? - спросила Ксения.

Илья улыбнулся ей.

- Ничего. Ванька, садись в машину. На старт!

- На старт, поехали! - воскликнул мальчик инетерпеливо подёргал ручку дверцы машины.

Устроив его на заднем сидении, Илья открыл дверцу дляКсении. Она скользнула на сидение, подол платья приподнялся, обнажая её бедро.Ксения вспыхнула и поспешно платье расправила, а Говоров сделал вид, что ничегоне заметил. Напряжение, которое возникало между ними, когда они оказывались такблизко, казалось можно не только почувствовать, но и потрогать. И оба этопонимали.

В парке было легче не реагировать друг на друга такостро. Вокруг было много людей, кричали и бегали дети, крутились аттракционы, идаже пару клоунов, прохаживающихся по дорожкам и играющих с детьми, Ксенияувидела. Украдкой наблюдала за Ильёй, как он общался с Ванькой, как они очём-то шептались, и сын заливисто смеялся и вис у Говорова на шее, млея отсчастья. И удивлялась, как Илье удаётся так легко с Ванькой договариваться. Онивсё решали совместно, и её сыну даже в голову не приходило спорить или канючить,как обычно бывало в парке, когда у Ваньки разбегались глаза, и он хотел и туда,и туда, и сладкой ваты, и мороженного, и на батут, и на качели, и всё сразу. Асегодня не спорил и внимательно прислушивался к тому, что говорил ему Илья.