также, как уничтожил Ходо. Его помощников нужно кормить. Он выращивает под Сакуратэншу колонию гуронму.

Тут Хана не выдержала. Девушка торопливо шагнула в кусты, и ее вывернуло наизнанку. Меня тоже подташнивало при одной мысли о том, что собирается сотворить мой муж. Винсент протянул девушке флягу. Прополоскав рот, она несколько мгновений смотрела на меня. А затем фляга выпала из ее ослабевших пальцев.

Хана закрыла лицо руками и разрыдалась, уткнувшись в грудь Винсента. Тот сначала растерялся, а затем неуверенно прижал девушку к себе. Стэндиш многозначительно прокашлялся и переспросил:

— Что такое гуронму?

Но ответить я не успела. Перед моим лицом мелькнуло что-то красное. Тьен выбросил руку и поймал чужое заклинание. Я рассмотрела тающие алые линии в его пальцах и произнесла только одно слово:

— Ода.

Стэндиш нахмурился:

— Поисковое заклинание? Ито сдали нас?

— Не знаю, – пожала плечами я. – Но сейчас нужно уходить. Скоро здесь будут их гончие.

Винсент подхватил на руки все еще всхлипывающую Хану и понес к лошадям. Я убрала окровавленную шпильку в карман и направилась следом. Стэндиш на ходу протянул мне платок. Я с благодарностью приняла его и вытерла кровь с ладони. Тьен мелькал то с одной стороны отряда, то с другой, выискивая опасность.

Когда мы оказались в седлах, Ястер спросил:

— Куда поедем?

Немного подумав, я направила коня к старой дороге, у начала которой мы только что сражались. Было удивительно, что Ода полезли за нами в такую глушь. А то, что мы напоролись на поисковое заклинание, говорило о том, что отряд врага гораздо ближе, чем нам того хотелось бы.

Около получаса мы гнали коней по заросшей наполовину тропе вокруг горы. Две лошади несли двойную ношу, поэтому продвигались мы гораздо медленнее, чем хотелось бы. Я надеялась только на то, что охотники Ода не решатся ступить на эту дорогу до утра. Даже у меня от близости Гиблой по спине бежал холодок.

Внезапно тишину разорвал лай с подвываниями. Стэндиш выругался, а я осадила коня. Гончие Ода. И звук и доносились с той стороны, куда мы направлялись. Пришлось разворачивать коней и гнать обратно. Но стоило нам выехать к столбу, от которого начиналась старая дорога, как еще с двух сторон раздался лай. Я остановила лошадь и сжала поводья. Шон повертел головой, прислушиваясь к звукам, и спросил:

— Чего стоим? Они нас окружают.

— Они нас уже окружили, – поправила я. – Их много, но придется принимать бой. Или сдаваться в плен, если позволят.

Ястер удивился:

— Но в той стороне лая не слышно.

С этими словами он указал на темную громаду Гиблой горы.

— Туда нельзя идти, – раздраженно ответила я. – Это Гиблая гора. Место, откуда не возвращаются. Любой рибенец впитывает страх перед ним с молоком матери.

Неожиданно Тьен негромко сказал:

— Но они не пойдут туда за нами. Это шанс.

— Это слишком опасно, – покачал головой я. – Ночь, плохое место, и мы не знаем, куда идти.

— Я знаю, куда идти, – ответил демон. – Я родился и вырос на этой горе. Я проведу вас.

— Вырос? Здесь? – недоуменно переспросила я. — Но это значит...

Я бросила взгляд на гору и замолчала. Теперь я знала, кем на самом деле был мой друг.

Глава 30. Прошлое Тьена

Сколько мне было лет, когда я впервые услышала о Гиблой? Пять-шесть? Мы гостили в Мисутонару. Хитоши, мой ровесник из сыновей главы рода, гонял меня по двору. В какой-то момент мне это надоело, и я отлупила его палкой. Когда Хитоши понял, что его побила девчонка, то обиженно закричал мне вслед:

— Да чтоб тебя нежить с Гиблой горы сожрала!

Это услышала нянька, и за такое пожелание вечером мальчишке прилетело уже от собственного отца. Когда мать пришла, чтобы уложить меня спать, я спросила:

— А что такое Гиблая гора?

Она погладила меня по голове и ответила:

— Плохое место. Хитоши сказал глупость. С тобой все будет хорошо.

— А что может быть не хорошо? - заинтересовалась я. – И почему это место – плохое?

— Это история не для маленьких девочек, и не для вечера, – строго ответила мать.

Ворча, я отправилась в постель. Но маленькие девочки любопытны, а в Мисуто мы оставались еще три дня. Так что легенд и сказок о том, какие там живут чудовища и кого они уже съели, я наслушалась впрок. Но запомнилась мне совсем другая история, которую мне рассказали гораздо позже. Наверное, потому, что я была старше. А может быть, из-за того, кто ее рассказывал...

Это было в год начала войны. Эльфийские корабли причалили в Тамакато, и взмыленный гонец добрался в Мисутонару. Ситуация требовала немедленных действий. Так вышло, что именно нам с учителем Соджи пришлось срочно ехать в Сакуратэншу на совет. И путь наш лежал мимо Гиблой.

На ночь учитель поставил вокруг нашей стоянки все возможные охранные заклинания. Когда он вернулся к костру, я спросила:

— Вы верите в то, что на Гиблой живет нежить?

Учитель усмехнулся:

— Не только верю, но и чувствую. Это место больше не предназначено для людей. Впрочем, после того, что там произошло, неудивительно.

Я тут же заинтересовалась:

— А что там произошло? Говорят, однажды из нижнего мира пришел демон и сожрал там всех.

Учитель сел рядом со мной и вздохнул:

— Когда люди ведут себя как звери... Неудивительно, что к ним приходят настоящие монстры.

— Люди? Как звери? – переспросила я.

Наверное, на моем лице тогда отражался неподдельный интерес. Война была впереди, я была непуганой девчонкой-подростком. И учитель поддался. Он провел рукой по черной бороде, усмехнулся и спросил:

— Хочешь страшную сказку на ночь?

Я интенсивно закивала. На тот момент мне казалось, что я не боюсь ничего. Даже ночью, у подножия той самой Гиблой горы. Учитель Соджи тогда вздохнул и начал свой рассказ:

— Этот край всегда изобиловал дичью и славился горячими источниками. И одним из самых известных мест была Алая гора. Весной у ее подножия зацветали вишни и сливы, и люди со всей округи приезжали полюбоваться на розовые деревья. А осенью – на красные листья кленов. Поэтому гору и прозвали Алой.

В этот момент я невольно покосилась на Гиблую. Стояло лето, и было невозможно увидеть ни цветения сакуры, ни красных кленов. А учитель продолжал:

— И стоял на плече