Дагерия намного более могущественна и обширна, нежели наши степи! Я вернулась домой, с позором, но просьбой о помощи. Потому что так лучше для всех! А что делаешь ты? Как поступаешь ты с родной дочерью?!

— Моя дочь должна была стать Невестой Пустоты! — проревел Тати, хватаясь за нож на поясе. — Вот что должна была сделать моя дочь, которую я оплакал и похоронил, душу которой должна была забрать степь! А ты лишь ее тень! Ты забыла свой народ! Какой-то мальчишка и его возня с заморскими магами важнее тебе закона предков!

— Ты просто хочешь меня наказать! Так накажи меня, а не весь свет! Весь Келанд! Придумай мне кару! Но сделай как лучше для своего народа! Найди союзников за морем! Принеси в степь мир!

— Замолкни! Или навечно отправишься во вдовий шатер!

— Ты глупый, злобный старик! Война высушила тебе мозги и сердце! — воскликнула Витати. — Я видела Пустоту Рея! Он должен попасть в святилище!

— Не будет этого!

Эти слова Тати прокричал уже в спину дочери. Гатис было дернулся остановить девушку, но старый Шаз махнул рукой. Пусть идет.

Все произошло, как и всегда. Обычно спокойная и хладнокровная Витати, смиренная и молчаливая Витати, при нем, родном отце, выпускала наружу своих демонов. Становилась вспыльчивой, крикливой. Всегда спорила, всегда считала себя правой. Он надеялся, что что-то изменилось и сначала ему показалось, что так оно и есть — девушка почти спокойно восприняла весть о том, что она будет открывать Сезон Клинков наравне с молодежью. Но вот когда разговор зашел об этом Рее…

— Гатис, — односложно кивнул на выход из шатра Тати.

— Я займусь, — кивнул помощник, кладя руку на грудь.

— Не сегодня, через пару дней. Разузнай, как выглядит этот Рей. Дочь сказала, что он откуда-то с юга, значит, слегка смугловат. Но точно не похож на гохринвийца, я видал купцов из тех краев. И при нем будет похожий доспех или одежда.

— Либо же, он будет одет как кочевник, — возразил Гатис. — Витати сказала, что сделала из него винефика. А значит, он умеет выживать в степи.

— Или так, — согласился Шаз. — организуй все. Пусть ищут пару или одинокого путника. Если он с имперской девчонкой или без — он не сможет пройти мимо стоянок кланов, что собрались в этом году. Приведи его ко мне.

— Будет сделано, Великий, — кивнул Гатис.

Больше Витати не трогали. Отец будто бы забыл о ее существовании, и только Гатис, навестив ее на следующий день, задал несколько аккуратных вопросов касательно Рея.

— И зачем вам это? — прямо спросила винефик.

— Твой отец мудрый человек и лидер, — серьезно ответил Гатис. — Не стоит считать его глупцом. Если этот Рей появится в наших краях, его проводят к Шазу.

— Вы не собираетесь его убивать, как и любого чужеземца? — подняв бровь, спросила девушка.

Гатис только пожевал свои крупные, обветренные губы, после чего ответил:

— Великий Шаз никогда не принимает поспешных решений. Но и любому донесению твой отец тоже не доверяет. Если этот Рей на самом деле посланник Пустоты, как ты и говорила, если ему судьбой предначертано попасть в святилище, то… Кто мы такие, чтобы гневать Пустоту, что дает силы нашим воинам?

Этот ответ Витати удовлетворил. После разговора с родителем она и сама поостыла и по-другому взглянула на ситуацию, посмотрела на происходящее глазами ее отца. И в самом деле, поверить в существование Рея, парня с Запада, что способен восстать из мертвых, довольно сложно. Чтобы убедить отца, ее ученику придется продемонстрировать силу осколков и Пустоты в его груди, вне всяких сомнений. Но после этого…

Витати не хотела думать, что ей придется стать проводником для Рея. Вряд ли отец отпустит кого-то из старейших на Север, чтобы показать чужакам святыню клана Тати. А значит эта роль уготована ей, Витати.

С каждым днем на стоянку клана прибывали все новые и новые гости. Часть — оставалась тут, другие — уходили дальше, к месту проведения праздника. Стала собираться и Витати. Рано утром она помогала вдовам грузить еду и скатерти для столов, когда к ней подошли несколько молодых женщин, а также братья-винефики.

— Пойдем, — кивнул Винати.

Ее обмыли, заплели волосы в мелкие косички, которые сразу же умаслили так, что с кончиков капало на пол. Девушки помогли ей одеться, а старший из братьев, Вирати, как достойный ее навыка воин — застегнул на бедрах перевязь с богато украшенной саблей, достойной дочери Великого Шаза. Младший протянул ей свой лук и колчан с короткими стрелами.

Когда все было готово, Витати почувствовала себя богато украшенной куклой. Она была винефиком, она никогда не участвовала в пляске Клинков, чтобы найти себе мужа. Единственной семьей Витати был клан. Именно клану она служила, за клан проливала кровь и для клана тренировала новых бойцов так же, как тренировали когда-то ее. А вот теперь, почти выйдя из возраста девушки — по меркам степи она была уже практически зрелой женщиной — она, вместе с молодыми мальчишками и девчонками понесется вскачь к позорным столбам, дабы пролить первую кровь и начать Сезон Клинков.

Вот только если для большинства юношей и девушек эта пролитая кровь на самом деле будет первой, то вот она, Витати, пролила ее уже целые реки. Без сомнений, без сожалений. Сначала — за клан, потом — за саму себя.

«Или за Рея», — подумалось винефику.

Огонь костров, искры жаровен, гулкий, густой бой огромных барабанов. Солнце уже коснулось горизонта, уходя до рассвета. Столы ломились от снеди, но ее время придет позже. Для молодежи самое время вкусить мяса, сделать пару больших глотков кислого кимиза, после чего — в седло и вперед!

Где-то там, среди других лидеров кланов, мелькала широкая спина ее отца. Это на самом деле был большой праздник — пять кланов собралось в одном месте, чтобы освежить свою кровь, заключить новые союзы. Большинство лиц Витати не знала, лишь немногие — были ей смутно знакомы. Так что, попытавшись раствориться в потоке молодняка, что нет-нет, да и поглядывал на богато одетую Витати, девушка делала то, что должно.

Она не собиралась замуж. Во всяком случае, не сейчас. Она слишком умелый воин — нет и не может быть ей достойных противников во время Пляски Клинков. Она просто скажет отцу, что в этом году не нашлось достойных ее милости,