получить себе эту силу, но, сделав первое движение пальцами, сдержал себя огромным усилием воли и отступил на шаг назад, чтобы убраться подальше от этого соблазна.

— Не тот, — констатировал булькающий голос дредноута. — Сын, познавший слёзы об утраченном, не ты, Ноа.

Одновременно отвращение и сожаление штурмовой капитан никогда не испытывал, но сейчас испытал их вместе с ревностью и гневом, порождёнными тем, что выбрали не его. А в следующий миг пришла ясность, рождённая словами Тлена, которые тот произнёс перед началом миссии и которые Ноа, включив вокс отделения, тихо повторил для боевых братьев: "Опасайтесь того, что предлагает лёгкий путь. Полученное даром порождает алчность и жажду, сжигающие даже самый могучий дух сладкими посулами закономерности. Только заработанное собственным трудом имеет ценность и растит в вас частицу света Императора. Помните об этом всегда и идите во тьме к свету."

— Следующий, — дредноут поманил Экзилуса, и капитан отошел в сторону.

Теперь оставалось лишь верить в то, что никто из них не окажется тем самым "познавшим слёзы", ибо освободись демон сейчас, Ноа собирался сражаться и исполнить свой долг до конца.

XLVI

Микель следил за плетущейся в хвосте отряда Фиррис, то и дело приостанавливаясь, чтобы та не отставала, но заметно было, что обе женщины за эти несколько часов, прошедших с начала операции, уже заметно устали. Ангелика внешне держалась, но тоже шла с трудом, потому нужно было что-то придумать, чтобы они смогли еще и вернуться после того, как Ангелы Ночи найдут остальных ауксилариев с Имперским Кулаком. Придумка в голову пришла совершенно нереальная, потому что о таком он читал в книжке еще будучи ребёнком, а затем ничего больше не наводило его на мысли о подобном.

В очередной раз замедлившись, чтобы служанка Фларина Максимуса его догнала, сержант Холлстер без предупреждения подхватил женщину на руку и прижал к груди, вызвав у той визг неожиданности.

— Брат Игнар, возьми на руки проводницу, так мы пойдём быстрее, — приказал он через динамики шлема, чтобы и Фиррис поняла в чём смысл манёвра.

— Да, сержант, — с готовностью ответил десантник и поднял служанку Тлена на руки немного другим образом, чем Микель.

Сил возмущаться у дам не оказалось, и отряд действительно начал двигаться быстрее, что радовало.

— Кстати, брат-сержант, тебе не кажется странным, что эти ходячие мертвецы будто знают куда идти, но ходят малыми группами? Откуда они приходят? — вопрос Игнара во внутреннем воксе отделения заставил Микеля задуматься.

Действительно, откуда?

— Вопрос хороший, — согласился сержант, — и требует ответа. Если будет возможность, выясним.

Задавший вопрос боевой брат удовлетворённо кивнул и группа в молчании двигалась дальше, следуя указаниям Ангелики. Технические коридоры вскоре сменились лестницей, а затем более широким палубным переходом, в конце которого, перед развилкой, они нашли изрубленные на части останки троих ауксилариев и одного десантника с проломленным черепом. Рядом с десантником лежал почерневший от воздействия высокой температуры двуручный цепной топор, а кровавые следы и мазки копоти уводили к развилке и поворачивали направо.

— Ох, — выдала Фиррис, — а тут могли лежать и мы, если бы шли впереди.

— Я прикрою тебя собой, сможешь убежать в случае чего, — обнадёжил её Микель, но, судя по лицу женщины, лучше ей не стало.

— Трое солдат еще должно быть живы, как и тот космический десантник с черным кулаком на плече, — заговорила Ангелика. — А еще этот убитый не тот, который владел топором. Может быть, он бросил оружие и убежал?

Для Микеля побег десантника и тем более бросание им оружия казалось нонсенсом, но всё могло быть несколько иначе. Например, Имперский Кулак расправился с напарником и нападавший, потеряв оружие в рукопашном бою, мог отступить, рассчитывая на то, что лоялисту сложно будет гнаться за ним из-за людей в команде.

— Проверим, — ответил сержант и подошел к развилке, чтобы лучше изучить следы.

К его удивлению, следы расходились в разные стороны. Один десантник и трое людей ушли налево, а еще один десантник направо. Что, варп подери, тут произошло?

— Мы застряли тут что ли? — недовольно отозвалась Фиррис, сидящая на сгибе левого локтя Микеля.

В который раз сержант подумал о том, чтобы зашибить эту несносную особу, но это было слишком суровым наказанием за дурной характер, потому он глубоко вдохнул и с выдохом ответил.

— Нет, уже идём, — Микель Холлстер кивнул в сторону, куда вели одинокие следы десантника, напавшего на людей и убившего троих.

— Приказы снова меняются? — уточнил Игнар в воксе отряда.

Сержант понимал как это выглядит, но чувствовал, что нужно сделать именно так и никак иначе.

— Имперский Кулак защитит троих ауксилариев, хотя я всё еще не понимаю на кого он тут охотился, а вот найти убийцу еще троих я считаю более важным делом на данный момент. Это же Предатель, отвергнувший свет Императора и погрязший во мраке. Наш долг, воздать ему по заслугам. К тому же он может быть далеко не одинок.

Последний аргумент сулил молодым воинам хорошую драку, потому возражать против такого решения сержанта никто более не стал, и Микель довольно улыбнулся, сам ощущая бурлящее предвкушение настоящей смертельной схватки с равным врагом.

XLVII

С более чем двумя десятками боевых братьев за плечами Тлен широкими пятиметровыми шагами летел по искорёженным внешним коридорам скитальца, умело маневрируя на поворотах и уклоняясь от обломков с арматурой, которые всё чаще встречались в безжизненных секциях, чтобы быстрее добраться до места, откуда исходил сигнал. Факт того, что сержант Холлстер оставил позицию и с половиной отделения ушел искать ауксилариев, которые оказались вместе с Имперскими Кулаками, превращал миссию в более сложную, но выполнить её было необходимо. К тому же следом должны были пройти боевые братья во главе с магистром и первым капитаном, для которых Тлен оставлял силовым клинком пометки на стенах, прокладывая таким образом путь.

Скиталец угрожающе скрипел балками и перекрытиями, словно просыпающийся левиафан из древних легенд, а время относительного спокойствия исходило, как дым на ветру. Даже без своего дара хранитель тишины чувствовал, как назревает нечто недоброе, нависающее над ним, над орденом и над Фрацией, будто смотрел на приближающиеся черные тучи в ожидании смертельной бури. Свет в коридорах то и дело мигал, исчезая, чтобы через пару мгновений снова появиться и отбросить мятущиеся тени на стены, а тёмные трюмы и разломы между кораблями, словно пасти хищных зверей, скалились вывороченными стальными клыками неровных пробоин и сухожилиями кабелей.

За очередным поворотом Тлен едва не врезался в сплошную массу тел, стоящих друг к другу так плотно,