они не мешали судну двигаться и стрелять. Этот скиталец не должен достигнуть Фрации.

— Сделаю максимум возможного, уважаемый магистр, и так же отправлю к вам скитариев с усилителями связи, — ответил Вульф и отключился.

Гавин двинулся внутрь транспорта и ударил ладонью по руне поднятия рампы, вызывая вместе с тем капитана Чефра, чтобы приказать тому готовить корабль к встрече скитальца. Как только это было сделано, магистр занял кресло второго пилота в кабине "Мрачного охотника" и дал команду запускать двигатели, после чего включил командную частоту вокса, где находились все командиры отделений, участвующих в абордаже.

— Братья мои, Ангелы Ночи, внутри нас будут ждать множество врагов, как в человеческом обличье, так и в других, которых никто может не ожидать. Убивайте их без жалости и сожалений, изучайте их слабости и наносите максимальный урон. Все враги Императора должны сгинуть.

— За Императора! — донеслись множественные ответы, и Гавин Сорнери удовлетворённо выдохнул, поняв наконец, что управление большим количеством братьев требует более общих формулировок и простого отношения, чем командование отделением или истребительной командой. И, что примечательно, в этот раз он не испытал внутреннего возмущения от этого, приняв свою роль и смирившись с последствиями.

Человек пилот поднял Мрачнокрыла над палубой и первым вывел машину в холодные объятия космоса, а за ним последовали другие, словно стая хищных птиц, направившись к вращающемуся в пустоте космическому скитальцу, слишком большому, чтобы быть ими убитым, но и слишком неуклюжим, чтобы что-то серьёзное им противопоставить. Схватка, настоящая схватка, вот-вот должна была начаться.

L

Даже с учётом того, что всё вокруг кружилось и происходило, как во сне, Эктор переживал за свою жизнь и периодически проваливался в сон, который быстро приводил его в чувство тем, что снились ему кошмары. Сначала ему казалось, что его ест большой и толстый Пашрар Вел Дарганс, хлюпая жиром и противно посмеиваясь пока косточки ног Хиренеса хрустят у него на зубах. Затем привиделось, что он не спускается на лифте, а падает в бездонную яму, где во мраке ждут голодные проклятые души тех, кто разочаровал Императора и лишил себя Его света. А когда он провалился в беспамятство внутри медицинского бронеавтомобиля, то показалось, что к нему, привязанному к каталке стальными кандалами, вошел облаченный в черное ангел смерти с черным мечом, которым собирался перерезать нить его жизни.

— Нет, не забирай меня! Я еще послужу Императору! — взмолился он пересохшими губами, с ужасом осознав, что шевеляться лишь губы, а слов изо рта не вылетает, и жнец даже не слышит его просьбы.

— Послужишь, маленький человек, — пообещал ему неизвестно как услышавший это мрачный собиратель черепов, склоняясь над ним так близко, что под чернотой капюшона крылатой фигуры Эктор едва не рассмотрел все ужасы Вселенной.

А затем он пришел в себя от резкого толчка, когда машина подскочила на ухабе, и увидел сидящих рядом Рола Дихтера и доктора Хайвштейна.

— Эктор, друг мой, потерпи еще немного, амасек скоро будет, — улыбнулся Арно и подмигнул целиком закутанному в жесткий корсет пациенту.

— Верните меня в кабинет. Осталось еще много незаконченных дел, — попросил первый летописец Ангелов Ночи, боясь того, что Император отправит его душу к тем забытым внизу.

Сигнифер повернулся к врачу и вопросительно приподнял бровь.

— Бредит, — успокоил десантника Хайвштейн, а затем кивнул на жесткие широкие ремни, опоясывающие раненого с висящей над ним капельницей. — При сильном стрессе теряется чувство реальности. Некоторые пытаются пойти домой к жене или родителям и, если их не привязать, могут навредить себе, потому мы и приняли такие меры предосторожности.

— Для него так же важен долг, как для нас, — констатировал Рол Дихтер, коротко взглянув на Эктора.

Во взгляде этом летописцу показалось уважение, заставившее его глаза вновь намокнуть, а бледное от потери крови лицо слегка порозоветь от стыда. Знал бы сигнифер какие мысли были в голове у советника, когда на него совершили покушение, наверняка смотрел бы с презрением или жалостью.

— В принципе, согласен. В таком состоянии люди думают о том, что для них в жизни важнее всего и чему они могли раньше уделять меньше внимания, чем хотели, — кивнул врач.

Внезапный визг тормозов и последовавший сразу за ним мощный удар в заднюю часть машины оборвали их милую беседу. Арно швырнуло на сигнифера, который каким-то образом успел среагировать и поймать человека на грудь, а сам врезался в переднюю часть медицинского отсека спиной. Эктор остался на месте, потому что жестко закреплённые ремни хорошо его фиксировали, но боль всё равно пронзила всё тело, пройдя через подавляющие её препараты и заставив летописца скривиться и зажмуриться.

Когда он открыл глаза, Рол Дихтер уже выбил заднюю дверь и выскочил на улицу, приземлившись на капот врезавшейся в них машины. Звук разбитого стекла оповестил о том, что сейчас умрут или уже умерли водитель и пассажир, а затем зазвучали выстрелы из автоматического оружия и новые пятна крови расцвели на робе сигнифера, хотя Эктор сомневался, что такое может убить космического десантника.

— Едьте! — рявкнул Дихтер, махнув рукой в сторону и начав одиночными выстрелами убивать стрелков на обочине. — В госпитале ждёт отделение Александра.

Пришедший в себя доктор тут же постучал по переборке и потребовал у водителя ехать дальше, что тот спустя мгновение и сделал, выворачивая в сторону от заставившей его ранее затормозить преграды и давая по газам под аккомпанемент выстрелов.

LI

Гальярд, свесив ноги, сидел на довольно узком для десантника мостке, проходящим над ямами сервиторов, некоторые из которых каким-то чудом продолжали функционировать. Виной тому были обширные запасы питательных веществ в скрытых внутри колонн баках и системах питания, без которых прикованные к своим постам лоботомированные грешники не смогли бы существовать. Так же эти запасы стали настоящей находкой для него, но не для капеллана, который, как оказалось, не брезговал падалью, чтобы сохранять полную боеспособность.

Благодаря питательной пасте, которую он поглотил в таких количествах, что сейчас сложно было дышать, Гальярд чувствовал, как возвращаются силы физические и моральные, потому что теперь у него было нечто похожее на тусклую надежду. Конечно, природный скептицизм никуда не делся, но Везувий действовал как тот, кто знает что делать, а не просто бравировал, как погибшие братья, и выбор оставался только следовать за ним.

Люди, которых капеллан привёл с собой, выглядели неплохими солдатами, но боеприпасов у них было с собой мало, а воздуха в балонах скафандров еще меньше, потому они сейчас сидели рядом с Имперским Кулаком и смотрели в оба, чтобы