– Осталось недолго. Все случится через несколько часов, может – минут.

– Когда вам нужно знать о донорстве?

– Когда примите решение, озвучьте его медсестре и она принесет необходимые бумаги. Вы все можете пойти к нему, но, пожалуйста, не более двух человек одновременно. – Врач встает на колени передо мной, касается руки и серьезно говорит:

– Джейдин, мне очень жаль по поводу твоих мамы и папы. Я был здесь, когда они прибыли. Мы правда боролись за их жизни.

И я понимаю, что и ему было сложно.

– Спасибо. Я ценю все, что вы сделали, – удается сказать мне.

Мистер Мак возвращается. Мистер Даймонд отводит его в сторону и рассказывает новости.

– Я иду туда. – Хочу увидеть папу, но мне очень плохо. Часть меня ощущает, что если я притворюсь, будто это не происходит, то так и будет. Другая часть меня хочет попрощаться. Я ощущаю себя трусихой.

Соберись. Ты не трусиха.

Я подхожу к мистеру Маку, смотрю на него натренированными глазами щенка и обнимаю его. Казалось, что ему это нужно и, честно говоря, я надеюсь утешить его немного.

– Вы пойдете со мной?

Ладно, может, я немного и трусиха.

– Не знаю, смогу ли я, Джей-Джей, – честно отвечает он. – Мне больно видеть его таким.

– Мне тоже. Но нам нужно. Мы пойдем вместе, ладно?

Он кивает, и мы направляемся в отделение интенсивной терапии.

Неприятно это говорить, но папа выглядит еще хуже. Его кожа стала серой. Не знаю, почему это меня так шокирует… Я киваю мистеру Маку, намекая, чтобы пошел первым.

Он опускает руку на плечо папы и говорит:

– Эй, приятель. Не лучшая наша ночка, да? А какие они у нас были, а? – Он замолкает, улыбаясь. Потом продолжает: – Кажется, у тебя все не очень хорошо, поэтому хочу, чтобы ты знал: я позабочусь о твоем ангеле, как и обещал.

Крупные слезы катятся по его лицу, и он даже не пытается их вытирать.

Очень трудно смотреть, как плачет взрослый мужчина.

Мистер Мак медленно отходит от кровати, подхожу я и аккуратно сажусь на краешек постели. Больница пахнет чистящими средствами, медикаментами и дезинфектором. И все же я ощущаю запах папы.

Дело даже не в его одеколоне.

Это просто он.

Я кладу голову ему на грудь.

– Я люблю тебя, папочка. Очень сильно. Не знаю, что буду делать без вас с мамочкой.

Это отстойно.

Никто не должен проходить через такое. Это просто ужасно, невероятно страшно.

На ум приходит донорство, и я думаю, что если могу помочь хоть одной семье, чтобы ей не пришлось испытать весь этот ужас, то должна дать согласие.

Я направляюсь прямо к медсестре и говорю:

– Я даю добро. Давайте бумаги на подпись.

Пока я подписываю, она говорит:

– Знаете, вы совершаете доброе дело. Через несколько минут людям на другом конце страны позвонят. Они молились и надеялись на этот звонок. И это произойдет благодаря вам.

– Нет. Благодаря папе, – говорю я и возвращаюсь к нему.

Несколько часов спустя он умирает.

Родители Филиппа отвозят нас домой. Мы приезжаем в их дом, и я как робот умываюсь, чищу зубы и натягиваю спортивные штаны и футболку Филиппа. Мама Дэнни делает несколько сэндвичей. Они кажутся вкусными, но я не хочу есть. Я сижу на диване и не произношу ни слова.

Никто ничего не говорит. Наверное, мы все шокированы.

Наконец миссис Мак нарушает тишину:

– Думаю, нам всем нужно попробовать поспать. – Она поворачивается ко мне и говорит: – Джей-Джей, доктор дал нам снотворное для тебя. Думаю, тебе стоит принять его.

Я качаю головой:

– Завтра много чего нужно сделать. Или уже сегодня, наверное. То есть позже, днем. В любом случае, в прошлом году я помогала родителям с похоронами дедушки Рейнольдса, так что знаю, что предстоит много хлопот, и я не хочу чувствовать сонливость, – однажды, сломав руку, я приняла снотворное и на следующий день мне было трудно бороться со сном.

Папа Дэнни говорит:

– Джей-Джей, мы можем все сделать за тебя, милая. Тебе не нужно этим заниматься.

– Нет, нужно, – говорю я им. – Думаю, так будет правильно.

Звонит телефон Филиппа.

– Дэнни, – говорит он мне, потом встает и выходит в гостиную, чтобы поговорить с ним. Очевидно, чтобы я не слышала. Как обычно Филипп пытается защитить меня.

Как будто я уже почувствовала всю боль того, что произошло сегодня.

Он возвращается в комнату и передает мне свой телефон.

– Ты в порядке? – спрашиваю я Дэнни.

– О боже, Джей. Да, а ты? Нет, это глупый вопрос. Конечно, ты не в порядке. Мне так жаль… Боже, я должен был быть там, с тобой.

– Ты не мог знать.

– Я выхожу из общежития. Приеду как можно скорее.

– Не надо, Дэнни. Это была длинная ночь, и я не хочу волноваться из-за того, как ты будешь добираться. И мы все собираемся лечь, так что сначала поспи, а потом утром приезжай, хорошо?

– Ладно, – отвечает он.

На другом конце провода воцаряется тишина и я гадаю, не оборвался ли звонок, но потом Дэнни вздыхает.

– Джей?

– Да?

– Я не просто пытался заставить Джейка ревновать. Увидимся через несколько часов.

Филипп забирает у меня телефон и отдает миссис Даймонд.

– Ладно. Это была длинная ночь. – Миссис Мак встает и сцепляет руки. – Все марш в постель.

Даймонды идут домой, и я жалостливо спрашиваю:

– Ничего, если я посплю в комнате Филиппа? Я не хочу оставаться одна.

– Конечно, милая, – говорит миссис Мак, обнимает меня и направляется в свою комнату.

Филипп хватает меня за руку и ведет наверх. Он ложится на кровать, кладет подушку под спину и протягивает мне руку. Я устраиваюсь около него, положив голову на его грудь и закрыв глаза.

Филипп ничего мне не говорит. Он просто снова и снова пробегает пальцами по моим волосам.

Это невероятно успокаивает, и, наверное, в какой-то момент я проваливаюсь в сон.

Я пробуждаюсь несколько часов спустя и все еще лежу на его плече.

– Ты проснулась? – шепчет он.

– А?.. – говорю я, глядя на него и гадая, где нахожусь.