Я произношу еще одну молчаливую молитву: «Прости, что кричала, просто это такое потрясение. Пожалуйста, помоги моему папе и, пожалуйста, помоги мне».

Возможно, я смогу это преодолеть. Впрочем… разве у меня есть выбор?

Нет. Я должна.

Ради моих родителей, наверное.

– Спасибо, Филипп. Нам лучше вернуться. Не хочу пропустить визит доктора.

Филипп держит меня за руку, когда мы возвращаемся в комнату ожидания, и каким-то образом передает мне часть своей силы.

Мистер и миссис Даймонд, должно быть, только что приехали. Они плачут и обнимают Маков.

Видят меня и тоже обнимают.

Мы рассказываем новости Чаку и Мэри, и я жалуюсь, что мы так и не услышали новости от врача.

– Это смешно! – говорит нам Чак и направляется прямо в отделение интенсивной терапии. Папа Дэнни адвокат, и с сыном они очень похожи. Оба из тех, кто берет инициативу в свои руки. Я рада, что он здесь, потому что сомневаюсь, что мистер Мак сможет всем этим заняться. Он не очень хорошо справляется с ситуацией.

Пока мистер Даймонд находится в отделении интенсивной терапии, миссис Даймонд пытается дозвониться до Дэнни.

– Срабатывает автоответчик, – жалуется она. – Не могу, – она снова начинает плакать, – я просто не могу рассказать ему обо всем этом по автоответчику. И я говорила с ним прямо перед тем, как позвонила Джули. Он сказал, что видел вас, ребята, на вечеринке в городе.

Филипп кивает ей.

Джейк. Дэнни. Вечеринка. Кажется, это было миллион лет назад.

– Почему он не заехал проведать маму, пока в городе, понятия не имею, – пробормотала она. – В любом случае я знаю, что его телефон не разрядился. Зачем он нужен, если держать его выключенным и не отвечать?

– Думаю, он уже вернулся в свое общежитие. Почему бы вам не попробовать позвонить туда? – предлагает Филипп.

– Почему бы тебе не попробовать? – спрашивает она Филиппа. – Может, Дэнни просто избегает меня.

Филипп достает свой телефон и набирает номер Дэнни. Я слышу, как он оставляет сообщение.

– Привет, это Филипп. Твоя мама пыталась дозвониться до тебя по определенной причине. Позвони мне, как только получишь это сообщение. Дело в родителях Джей. Произошла авария и… все плохо. Позвони мне, не важно во сколько.

Мистер Даймонд возвращается из отделения интенсивной терапии. Его самоуверенность исчезла.

– Врач выйдет через несколько минут, – объявляет он. Потом подходит и садится рядом со мной. Он кладет свою большую руку на мое колено, но не знаю, хочет ли мужчина утешить меня или подбодрить. – Нужно готовиться, Джей-Джей. Новости безрадостные. – Он сглатывает с трудом, и глаза наполняются слезами. Чак начинает плакать. – Они не верят, что твой отец выкарабкается, и хотят поговорить с тобой о донорстве органов.

– Боже, Чак! Разве они не должны попробовать спасти его, прежде чем продавать его части тела? – кричит мистер Мак, сердито кидает стакан кофе в мусорку и выбегает в коридор.

Мы все игнорируем его ярость. Знаем, что он очень расстроен.

Я смотрю, как мужчина идет по коридору, вздыхаю и говорю мистеру Даймонду:

– Думаю, он был бы согласен.

– Да. Я занимался завещанием твоих родителей. С тобой все будет в порядке, Джей-Джей. – Он смотрит на меня обеспокоенным взглядом и тихо добавляет: – Ну, в финансовом плане точно.

Я типа закатываю глаза, потому что, простите, но финансы сейчас – наименьшая из моих проблем.

Открываются двери отделения интенсивной терапии, и выходит врач.

Я встаю и бегу к нему.

– С ним все в порядке? – спрашиваю я.

– Джейдин Рейнольдс? – спрашивает меня доктор. Я киваю. – Давайте присядем.

Я вздрагиваю от этого «Давайте присядем». По телевизору за этим всегда следуют плохие новости. Я сажусь рядом с Филиппом, который хватает меня за руку и крепко сжимает ее.

– Ваш отец получил сильную черепно-мозговую травму, его тело перестает функционировать. Мы один раз реанимировали его, но нужно обсудить с вами, что вы хотите делать, когда это произойдет. У него есть прижизненное завещание?

Я смотрю на него удивленно, потому что я не совсем уверена, что это такое.

Папа Дэнни подключается к разговору:

– Да, было. Вот. Я принес копию, – он передает завещание доктору.

– Для чего это? – спрашиваю я.

Чак поворачивается ко мне и очень медленно говорит:

– Ну, твои родители не хотели, чтобы ты или кто-то из них принимал сложные решения из-за медицинской помощи, если произойдет нечто подобное. Поэтому они записали свои пожелания в так называемом прижизненном завещании. Твой папа не хотел, чтобы его поддерживали в вегетативном состоянии.

Боже мой, думаю я. Вегетативном состоянии?

– Так он что, умрет? – не веря своим ушам, спрашиваю я.

Пожалуйста. Пусть это будет всего-навсего чудовищный, нереальный сон.

– Да, это неизбежно, – говорит нам врач.

– Когда? – спрашиваю я и налетаю на него с кучей вопросов. – Могу я пойти поговорить с ним? Он меня слышит? Ему больно? Что необходимо предпринять? Что мне делать?

– Да, вы можете поговорить с ним. – Доктор молодой, симпатичный, с полными сочувствия глазами. Если бы я не была в таком состоянии, я бы скорее всего флиртовала с ним. – Сейчас ему сделали укол, и он не чувствует боли. Ваш отец находится в коме, поэтому отвечать не сможет, но мы верим, что пациенты в коме слышат нас. Так что поговорите с ним, скажите, что любите его. И попрощайтесь. – Доктор останавливается и вздыхает. – Знаю, что это сложно, но он подписал на водительской лицензии желание стать донором. Нам нужно ваше одобрение. Он был сильным здоровым мужчиной, и его органы могут помочь многим семьям, чьи любимые умрут без них.

Я отключаюсь от большей части его слов и сосредотачиваюсь лишь на одном слове. Он был сильным здоровым мужчиной.

Был?

Я поворачиваюсь и смотрю на Филиппа.

– Был? – Я упираюсь локтем в колено, обхватываю пальцами подбородок и закрываю глаза.

Как мне это сделать?

Я не могу…

Голос в голове, скорее всего тот же глупый голос, что говорил никогда не отказываться от возможности рискнуть и не принимать ответ «Нет», произносит: «Ты должна».

– Вы не ответили когда, – говорю я.

Врач качает головой и поджимает губы: