– Знаешь, ты ведь можешь подать апелляцию, – сказала Тарин, но даже в ее голосе надежды было едва-едва. – С этим надо переспать. Утром все станет казаться лучше.

Круз не особенно в это верил.

В его телефоне раздался звук эсэмэски.

– Это моя тетя. Она уже внизу.

– Наверное, все-таки надо это сделать, а? Пожалуйста, дай мне левую руку, – сказала она срывающимся голосом.

Круз вытянул руку. Тарин вынула из бокового кармана металлический квадрат, приложила его к браслету ОС и нажала. Он услышал щелчок, и золотой браслет упал в ее руку. Грудь мальчика пронзила неописуемая боль.

– И еще мне нужен будет твой планшет.

Круз подошел к письменному столу и принес компьютер.

– Вы можете сделать мне одолжение? – спросил он.

– Только скажи.

– Там, в планшете, мой голографический видеоклип по антропологии. Я собирался сдать его тете. Я понимаю, что это уже не имеет смысла, но вы не могли бы?..

– Я обязательно передам его ей.

Круз уже собрал вещи. Застегнув на молнию чемодан, он взял куртку, опустил Мелл в карман и приколол пульт к лацкану. Его руки так дрожали, что это ему удалось не сразу. Он подхватил под мышку мамину коробку.

– Я готов, – сумел он выговорить.

Тарин открыла перед ним дверь.

Круз услышал, как кто-то скулит. Это Хаббард принес назад теннисный мячик. Нагнувшись, Круз в последний раз почесал собачку за ухом.

– Прости, дружок, я больше не смогу играть. Я буду скучать по тебе, когда…

Он не смог произнести слова «уеду». Слезы застилали его глаза. Круз поднял чемодан.

– До свидания, Тарин.

– До свидания. Можно одно слово мудрости? Никому не позволяй учить себя, кто ты есть и кто ты не есть. Хорошо?

– Хорошо. Спасибо, Тарин. За все.

Она тронула его за плечо.

– Пока, искатель правды.

Новость об исключении Круза, естественно, разошлась очень быстро. Когда Круз катил свой чемодан по коридору, многие мальчишки – Зэйн, Маттео, Али, Сет и даже Дуган – пришли попрощаться. Но Эмметт не появился.

Сэйлор придержала двери лифта. Круз вошел, и она нажала на кнопку спуска в фойе. Двери закрылись. Они ехали молча и так же вышли из лифта. Может быть, Сэйлор была права. Может быть, Эмметт не хакер, и Круз ухватился за этот ответ, просто потому что ему было срочно нужно. Все это казалось нереальным. Неужели он идет по этому фойе в последний раз? Он вспомнил, как был взволнован, когда вошел в эти двери, как стоял на ковре с иероглифами, ожидая очереди на регистрацию, как странно было ощущать на запястье браслет ОС, когда Тарин застегнула его. Круз прикоснулся к тому месту рядом с двойной спиралью, где когда-то был браслет. Рука была какой-то странной без него. Как будто голой. Холодной. Углубление на коже уже постепенно исчезало.

Неужели все это происходило наяву? Неужели его жизнь исследователя закончилась, так толком и не начавшись?

У главного входа Сэйлор обняла его.

– Приятно ли было встретить тебя.

– И мне.

Она засопела и вытерла глаза тыльной стороной руки.

– Будь на связи.

Круз сказал, что конечно, будет, но не знал, как сможет сдержать обещание. Сэйлор, Эмметт, Брындис, Зэйн, Реншоу, Дуган, Маттео, Али – все они продолжат осуществлять его мечту. Они будут делать все то, что он сам хотел делать, и становиться тем, кем он сам хотел стать.

Распахнув дверь, Круз вышел на прохладный осенний воздух. Красная машина тети Марисоль – гибрид бензинового и электрического двигателя – ждала на улице рядом со ступеньками. Они погрузили вещи Круза в багажник. При этом она говорила совсем мало – только что все будет хорошо и что они обо всем поговорят позже. Ему не показалось, что она сердится. Тетя Марисоль была похожа на его отца. Ни та, ни другой не любили играть в молчанку. Если им было что сказать, они говорили. Он сел на переднее сиденье.

Машина отъехала от бордюра, и Круз в последний раз оглянулся на Академию. Его взгляд поднялся по ступенькам и колоннам на пятый этаж, к последнему окну слева. Штора в комнате «Гора Эверест» была опущена, но свет еще горел. Ему показалось, что за окном он разглядел фигуру, но трудно было сказать наверняка. Круз будет скучать по Эмметту Лю, с его дикими очками, бездонным желудком и дурацкими носками. Если Эмметт действительно хакер, это было бы сокрушительным предательством. А если нет…

Ну что ж, если нет, то Круз только что потерял человека, который стал почти братом – больше, чем кто-либо до него.

16

– Они не могут вот так просто взять и решить! – закричала Лани. Даже на экране телефона он видел, как раздуваются ее ноздри. – У тебя ведь тоже есть права, ты же знаешь.

– Успокойся. Я ведь не в тюрьму сажусь.

Тут по его телу пробежала дрожь. А может, сажусь? Доктор Хайтауэр ничего не сказала насчет того, чтобы арестовать его, но хакерство – это ведь преступление? Может, исключение из Академии – только начало…

– Ну и какой план? – спросила Лани.

Нажав на кнопку громкой связи, он поставил телефон на ночную тумбочку.

– Отец едет сюда, чтобы забрать меня.

– Я не о том. Я имею в виду – сражаться против этой несправедливости и доказать свою невиновность.

– Я… я не знаю. Доктор Хайтауэр сказала, что я могу подать апелляцию, но при этом дала понять, что у меня не особенно много шансов.

– Тогда подай! Оно того стоит. Круз, ты ведь этого всегда хотел. Все лето ты только и твердил: Академия, Академия. Нельзя сдаваться. Ты должен стать исследователем.

– Иногда не получается стать тем, кем хочется, – вздохнул Круз. – Иногда приходится смиряться с тем, кто ты есть.

Он думал, что это прозвучало мудро и зрело.

Послышался шлепок. Потом фырканье.

– Ты звучишь как груда вонючего сыра.

Лани всегда видела его насквозь. Он обожал в ней это. И ненавидел.

– К тому же, – заметила она, – кто ты есть – это замечательно. Ты отлично справлялся с заданиями.

– Отлично? – закашлялся он. – Ты забыла, как я дошел до того, что погубил Сэйлор и самого себя в путешествии к бабочкам…

– А ты забыл, как помог Реншоу, когда у него случился приступ астмы, и потом пошел разбираться с браконьерами, хотя больше никто в классе не стал этого делать? И получил бонусные баллы.

– Я получил «четыре» за путешествие на «Орионе»…

– Ты получил «четыре с плюсом», и получил бы и все «пять», если бы не задержался, чтобы помочь Эмметту, когда ему стало плохо.

Его голова отяжелела и начала болеть. Никто не вызывал у него головную боль быстрее, чем его лучший друг.