Ее взгляд метнулся от петли на запястьях к его лицу.

– Я… не знаю, – прошептала она. – Меня никогда не связывали.

– Но ты этого хочешь, верно?

– Я… – Эмма сглотнула. Люк внимательно смотрел на нее, пытаясь понять, что кроется за выражением ее лица – неуверенность или предвкушение? Он не мог сказать точно, а должен был знать. – Не знаю, – договорила она.

Он наклонился, поцеловал ее и завязал галстук – не туго, но так, чтобы она ощущала, как ткань трется о запястья.

– Если испугаешься – скажи мне. Если станет больно – скажи мне. Если захочешь, чтобы я прекратил, – скажи мне.

– Сказать? – выдохнула она.

– Да.

– Но я хочу, чтобы ты зашел далеко, – застенчиво произнесла Эмма, поморгав.

Проведя с ней последние три дня, он поверил. Привкус страха все еще оставался на задворках его сознания – опасение сделать что-нибудь такое, что моментально все испортит. Но всякий раз, как они занимались любовью, энтузиазм и пылкий отклик Эммы уменьшал этот страх.

Люк нагнулся и лизнул мочку ее уха.

– Я возьму тебя жестко, Эм. Ты готова кричать?

Ощутил охватившую ее дрожь и пришел в восторг. Она не ответила. Впрочем, он этого и не ожидал.

Люк скользнул губами по ее уху, по подбородку и вниз по стройной шее. Она такая чертовски вкусная! И может заставить его забыть обо всем на свете.

Снова встав на колени, он туже затянул галстук на запястьях Эммы. От узла на прелестной нежной плоти наверняка останутся отметины. Он хочет смотреть на них потом. Пусть его метка будет видна на ее теле.

– Ну вот. – Он поднял взгляд на ее лицо, на закрытые глаза. – Не шевели руками, Эм. И не двигайся, пока я не велю.

Она прерывисто вздохнула и повиновалась.

– Отлично, – одобрительно пробормотал Люк. Послушная, пылкая, отзывчивая.

Естество уже нетерпеливо, требовательно пульсировало. Задрав на Эмме рубашку, Люк без подготовки сунул руку ей между ног. Она уже влажная!

Свободной рукой он схватил ее за связанные запястья и поднял их над головой. Задрал ночную рубашку еще выше, обнажив ее груди. Они манили его, такие полные, мягкие, с затвердевшими розовыми бугорками, умолявшими взять их в рот. Одной рукой поглаживая ее между ног, а другой удерживая запястья над головой, Люк наклонился и по очереди пососал сладкие, упругие соски. Полизал, прикусил, снова полизал. Такие мягкие, такие вкусные. Можно затеряться среди ее грудей.

И смутно услышал, как тяжело она дышит.

– Люк, – шептала Эмма. – Пожалуйста, Люк!

Он вонзился большим пальцем в ее узкий проход и начал двигать им туда и обратно. Эмма ахнула от наслаждения, подаваясь телом ему навстречу.

– Ш-ш-ш, – велел он. – Не шевелись. Просто ощущай, Эм. Это все, чего я от тебя хочу. Чувствуй.

Она всхлипнула и слегка расслабилась.

Люк лизнул ее грудь, потер пальцем тугой бугорок соска. Снова ввел в нее большой палец и вытащил его, еще раз, еще, наслаждаясь тем, как скользкие стенки жарко охватывают его.

Но собственное тело уже требовало своего, и с каждой секундой все настойчивее. Люк вытащил палец, напоследок слегка сжав ее секретное местечко.

– Повернись, – хрипло приказал он.

Она тут же послушалась, шлепнувшись на живот. Эта мгновенная покорность в постели всегда удивляла его. В одежде Эмма вела себя совсем по-другому, была волевой и уверенной. Но в одежде и он был другим. И эти превращения ему нравились, полностью отвечая его желаниям.

Он посмотрел на Эмму и сглотнул. Она лежала перед ним, как жертва, с руками, вытянутыми над головой и связанными белой тканью. Волосы шелковистыми волнами разметались по подушке. Голову она повернула набок и смотрела на него с полным доверием в золотистых глазах.

Что, дьявол его побери, он успел такого сделать, чтобы заслужить этот взгляд?

Она предлагала себя, это был бесценный дар, и Люк, недостойный такого, не понимал, почему Эмма решила его преподнести. Зато точно знал, что хочет сделать ей ответный подарок – величайшее наслаждение.

У нее такая гладкая спина нежного оливкового оттенка. Две маленькие ямочки на пояснице. Люк наклонился и запечатлел поцелуй на каждой из них.

Снова поднял голову, восхищаясь изгибами. У нее такое щедрое тело! Груди большие и плотные, бедра узкие, ягодицы круглые и пышные, ноги длинные и изящные.

– Ты само совершенство, – пробормотал он.

Она сказала так тихо, что он с трудом расслышал:

– Ты тоже.

Люк закрыл глаза. Когда такое срывалось с ее губ, он почти верил.

Почти.

Он провел рукой по ее спине, глядя, как она трепещет, погладил Эмму по щеке.

– На колени, – скомандовал он. – Упрись локтями в кровать.

Помог встать ей в эту позу и снова полюбовался. Сжал член, несколько раз потянул, стремясь достичь хоть какого-то облегчения. Ее ягодицы изящно приподнялись. Ждущие. Готовые принять его. Он взглянул на Эмму – она пылко смотрела на него, облизывая губы.

Все, хватит дразнить и себя, и ее. Он хочет ее прямо сейчас.

Люк встал поудобнее и направил копье к ее входу. На этот раз никаких предварительных игр. Он вторгся в нее одним мощным толчком. Она дернулась, изогнула спину. Да, она перед ним на коленях, держа связанные руки перед собой, склонив голову! Ему чертовски нравилось видеть ее такой.

Он схватил ее за бедра. Кожа под руками такая мягкая и теплая, а на изящной талии словно специально сделаны выемки для его ладоней.

Люк вонзался в нее, чувствуя, как шелковистые стенки ласкают его естество.

– Так чудесно, – сказал он. – Ты такая тугая и сладкая. – Услышав ее низкий стон, он добавил: – Да, это правильно. Я хочу слышать, что тебе хорошо.

Очень скоро она начала выгибаться и дергаться. С каждым его толчком они соударялись телами. Эмма сжимала его естество все сильнее – явный признак того, что она вот-вот кончит.

– Да, – поощрял ее Люк. – У тебя там становится все плотнее. – Он стиснул зубы, стараясь удержаться и не взорваться прямо в ней. – Ты сведешь меня с ума, Эм. – Он крепче сжал ее бедра, направляя движения тела.

Она хрипло выдыхала «Ах! Ах! Ах!». Спина изогнулась, затем выпрямилась. Лбом Эмма уперлась в кровать, приподняв зад так, чтобы он мог проникнуть еще глубже.

И тут она резко выгнула спину и запрокинула голову назад. Потрясающая пульсация словно выдаивала его член.

«Проклятие. Погоди, погоди. Проклятие!» – мысленно восклицал Люк. Он хотел бы остаться внутри, пока она не успокоится, но, черт возьми, он сейчас тоже взорвется!

Как только она перестала содрогаться, Люк мощно ворвался в нее, впиваясь пальцами в нежную плоть бедер, погружаясь все глубже и глубже. Раз, два, три. И рывком вынырнул наружу, обхватив ее одной рукой, содрогаясь от наслаждения, изливаясь в расщелину между ягодицами.