живых клоны? Может, хоть у кого-нибудь из них получится выполнить миссию, и он затмит мою историю своей? Они ведь уже все как отдельные люди. И если не повезло мне… может, повезёт им. И они наладят отношения с Наруто и Саске, присмотрят за нашим дракончиком. Мы ведь взяли ответственность на себя. Без нас этот мир не справится.

В моей голове вновь промелькнул вопрос: «Ради чего я восхожу на эшафот?»

Ради страны, друзей, семьи? Или просто из-за своей глупости? А может быть, из-за того, что не оправдала возложенные на меня ожидания?

С этими размышлениями я дошла до эшафота и поднялась по ступенькам. Там уже стоял рыжеволосый парень в знакомой мне маске. Я знала этого джоунина, мы не были хорошими знакомыми, но не раз ходили на миссии вместе. Он первый, кто заметил, что мои клоны имеют разный характер. Он даже прозвал меня из-за этого «многоликой бестией» и всегда припоминал это шутками.

Я задержала на нём взгляд и слегка кивнула в приветствии. Он положил свою руку мне на плечо и, чуть подтолкнув вперёд, приказал сесть на колени.

Этот парень напомнил мне моего товарища Терая, которого я вчера убила в Корне.

Он был единственный, о чьей смерти я сейчас сильно жалею. Я тогда была слишком на эмоциях и не понимала, насколько же подло поступаю. Он был новичком, что вряд ли участвовал в преступлениях Корня, иначе бы его не отправляли на смертельные миссии, на которых хотели от нас избавиться. Если бы я могла что-то сделать — не стала бы его убивать. Надеюсь, мы встретимся с ним в Чистом мире, и я смогу попросить у него прощения.

Я посмотрела вперёд и увидела на площади Даймё с его свитой. А рядом с ними стояли старейшины, сенсеи и остальное руководство Листа. Множество шиноби стояло по левую и правую сторону, и в их глазах я увидела убивающую смесь презрения и ликования. Ненавистными взглядами они прожигали меня, будто желая быть на месте палача. Я чувствовала это всем телом, словно они намеренно давили энергией. Я всегда любила деревню, и даже не подозревала, что когда-нибудь те, за кого я была готова умереть, будут желать мне смерти. Но… почему-то в моём сердце не было на них злости, они же не знают всего случившегося.

— Ариза Саито, ты обвиняешься… — убрав мешавшие волосы с моей шеи, начал говорить палач позади меня, но я его уже не слушала. Все мысли были только о Саске, о том, как он это перенесёт, узнает ли он когда-то правду. Надеюсь, он проживёт долгую и радостную жизнь и найдёт ту самую, которая подарит ему счастье. Которая будет лучше меня. Ох, увидеть бы его улыбку сейчас, она ведь самая прекрасная на свете. — По приказу Даймё страны Огня ты приговорена к смертной казни. Есть что сказать перед исполнением приговора?

Я чуть вздрогнула, не ожидая, что мне дадут последнее слово, и рвано выдохнула, решив сказать то, что было на душе:

— Даже если вы ненавидите меня, я всегда буду на вашей стороне, — я запрокинула голову к небу, что будто сомкнулось надо мной и глубоко вдохнула холодный февральский воздух.

Мои мечты так и останутся мечтами…

Моё дыхание стало слишком частым и глубоким, оно выдавало всё моё волнение, весь страх переполнявший мозг. Мои колени так дрожали, что если бы я стояла, то непременно бы упала. Панический ужас в теле разрывал моё сердце по швам, я согнулась, будто бы под тяжестью невыносимых чувств в диком ожидании своей кончины. А гнетущие мысли будто назло заполняли сознание в поиске выхода, они как собаки-ищейки искали возможность сбежать и спастись.

Они будто не хотели знать то, что выхода нет.

Я услышала взмах меча и, опустив взгляд, нашла в толпе Какаши-сенсея, что горько смотрел на меня затуманенным взглядом, отдалённо напоминающим тихое отчаяние, погребенное глубоко в душе. На секунду даже показалось, что его глаза слезятся. Видя его открытый шаринган, я прошептала: «Прощайте, сенсей».

И это последнее, что я сказала в своей жизни.

***

Очнувшись под вечер двадцать шестого февраля тысяча пятьдесят седьмого, Саске встал далеко не сразу. Полчаса он лежал на кровати, с трудом ощущая своё затёкшее тело. Все руки были в синяках, а ноги и живот болезненно ныли. Но это его беспокоило меньше всего.

Ему приснилось, как он с Наруто в поместье Учих поднимался на второй этаж к комнате Итачи, ведь тот, как они предполагали, точно что-то знал про Аризу. Только вот что Итачи знал, он вспомнить никак не мог. Он только ощущал всей душой, что это что-то ужасное.

Блуждая по комнате внимательным взглядом, он пытался усиленно вспомнить, что же именно они хотели узнать у Итачи во сне. Его глаза внезапно зацепились за книгу в синем переплёте, и он вспомнил, что брат на днях отдал ему книгу Бинго, где находилась информация обо всех преступниках.

«Зачем он отдал мне эту книгу?» — пронеслось в голове парня.

Не помня, что именно ему снилось, он всё равно ощущал немыслимую боль в груди.

«Это сон, это просто дурной сон», — мысленно успокаивал себя парень, а потом решил развернуться посмотреть, проснулась ли Ариза.

Он посмотрел на ту сторону, на которой всегда спала его девушка, но кровать была пуста. И тут он всё вспомнил.

Очнувшись окончательно, он осознал, что уход Аризы из деревни и объявление о её ликвидации — это кажется не безумный кошмар, от которого он только что проснулся, а нечто страшнее…

— Проклятый сон! — не понимая, где сновидение, а где реальность, он быстро встал с кровати и начал искать свой рюкзак. — Дерьмо, дерьмо, дерьмо!

Саске всё ещё тешил себя надеждой, что это глупое сновидение, и любовь всей его жизни сейчас избивает бревно на полигоне. И что через пару часов она придёт, и они, как всегда, вкусно позавтракают, а потом пойдут с Какаши и Наруто на тренировку.

Обнаружив рюкзак недалеко от кровати, он тут же бросился к нему и вытащил книгу Бинго, подаренную братом. Открыв последнюю страницу, он увидел фотографию Аризы, которая подтверждала, что это не сон, а самая омерзительная реальность. Сердце будто пропустило удар. Впервые в жизни ему стало тошно от того, что он проснулся. Книга выпала из дрожащих рук и громко приземлилась на пол.

«Это ложь, розыгрыш такой. Мне это, наверное, снится. Может, брат так решил надо мной подшутить?» — разные