еще двойное убийство — родителей Кириллова, — оно в ближайшее время будет полностью доказано. Не может такого быть, чтобы у нее это был первый опыт. Кажется, ее фотограф подсел на те наркотики, которыми она и торговала.

Они въехали во двор маленькой частной клиники, у ворот и входа в которую стояла охрана. На скамейке у дорожки безутешно рыдала полная женщина, прижимая к лицу собственную косынку.

— Это и есть Полина Петрова? — спросила Регина.

— Да. Ей разрешили с ним повидаться. Теперь ждет свидания с дочерью, которую привезут в наручниках для очной ставки с Кирилловым.

— Господи, какие ужасные несчастья. Просто глыба с неба на всю ее жизнь.

Рыдания Полины сделали окончательно реальной и трагичной историю, которую Регина услышала от Сергея. И ведь все стало явным из-за Регины! Как ей самой разобраться, это вина или заслуга. У нее от волнения колени подкашиваются и пелена в глазах.

Регина даже не заметила, как оказалась в крошечной белой палате. На узкой белой кровати, весь в бинтах, в окружении приборов, лежал Игорь Кириллов, которого Регина один раз увидела на фото, показанном Кольцовым. На фото, где Игорь цел, здоров и спокоен.

Она шагнула к нему и робко застыла, как ребенок, который встретился с чем-то слишком тяжелым в первый раз. Сухощавое лицо между бинтами было в багровых и желтых отеках, губы разбиты. А в красивых серых глазах боль, тоска и, кажется, стыд.

— Привет, Игорь, — сказал Сергей. — Принимай заказчицу по твоему делу. Это и есть Регина Сереброва. Она же — популярная киноактриса и спасительница твоей Джины. Регина, выходи наконец из ступора и покажи Игорю его собаку. И попробуй открыть рот, чтобы произнести какие-то слова. Не знаю, как с тобой работают режиссеры. Но ты понял, старик, что она спасла вам обоим жизни?

— Даже не знаю, что сказать, — тихо, но четко произнес Игорь. — Где я — и где она… Совершенно незнакомый человек, да еще актриса… Я кино не смотрю, но портреты видел не раз. Сразу узнал. Какая-то сказка, если бы кто такое рассказал, ни за что не поверил бы.

— Ничего себе сказка, — наконец улыбнулась Регина. — У меня от такой сказки хронический мороз по коже. Удивляюсь, как не стала заикаться. Но давайте торжественную часть закроем. Игорь, посмотрите лучше на Джину. Она в клинике на первом этаже моего дома. Только спасла ее не я, а моя соседка. Я просто поработала водителем. Пришлось залезть через окно в ваш дом… Ну, там и поняла, что вы в беду попали. Видите, Джина улыбается? Это потому что я произнесла ваше имя.

Игорь смотрел на снимок собаки долго, с мукой, как на потерянный мир. Глаза стали горячими и влажными.

— Мне телефон вернули, — только и сказал он. — Можно скинуть мне фото?

— Сделаем, Игорь, — ответил Кольцов. — А пока свидание с заказчицей прерываем. Прилетело сообщение, что подозреваемая тут, сейчас ее введут для очной ставки. Будут присутствовать следователь и врач. Мы с Региной постоим за дверью. Держись.

Сергей крепко сжал локоть Регины, вывел ее в коридор.

— Может, тебе лучше погулять по саду или посидеть в машине? Разговор будет не для слабонервных.

— Ну уж нет. Я хочу это знать и слышать.

Регина, конечно, храбрилась, но сама пока не видела ничего, только плотный туман. И в нем вдруг ярким и до ужаса четким пятном возникло женское лицо между прямыми прядями темных волос. На этом лице черным адским огнем исступленно горели застывшие глаза. Ошибки быть не могло: это ненависть.

Екатерину ввели в палату, дверь закрылась. Регина пыталась слушать вопросы следователя, ответы Игоря и Петровой, но в голове и ушах бился шум.

— Мне кажется, я ничего не слышу, — пожаловалась она Сергею.

— Не волнуйся. Тебе и не надо. Все пишется, — успокоил он.

Сам он слушал очень внимательно.

Через какое-то время его взгляд стал ждущим, острым, напряженным. Регина как будто очнулась от обморока и услышала пронзительный, высокий женский голос:

— Доволен, сильный мужчина, который возомнил, что ему цены нет? Думаешь, сдал меня и будешь после этого цвести и пахнуть? Ловить других телок, удачу и бабки? Так не будет этого, точно тебе скажу. Мы так не работаем. Ты так и останешься перемолотым куском дерьма в бинтах и памперсах. Такая будет твоя счастливая жизнь. Пока не отправишься к маменьке с папенькой, которые тебя ждут не дождутся. Маман у тебя такая же тупая, как ты. Схватила баночку с халявным медом, все сразу и сожрали… Успокою тебя, они мучились сильно, но недолго. В отличие от тебя.

— Есть! — тихо произнес Кольцов.

— Ты о чем? — еле выговорила потрясенная Регина.

— Подарок обвинению. Чистосердечное признание. Без смягчающих обстоятельств. Преступник, который способен так четко и логично изложить свои мотивы и ход запланированных действий, не может быть признан невменяемым. И никаких аффектов. Все получилось, моя дорогая. Уходим.

Сергей высадил Регину у ее подъезда, перед этим спросил обеспокоенно:

— Может, мне зайти? Ты точно в порядке? Выглядишь как выжатая простыня из стиралки.

— Именно поэтому мне хотелось бы побыть одной. Не беспокойся, я умею с собой справляться.

Она справлялась с собой до двух ночи. Потом прекратила это самоистязание и набрала Кольцова:

— Прости, пожалуйста, что разбудила.

— Да я только собирался лечь. Тебе плохо?

— Да. То есть мне нормально. Но меня мучает то, что она сказала. Что он навсегда останется таким, она точно знает, потому что они так работают.

— Молодец, что заметила. Это очень значимый момент: признание в других преступлениях. Дальше для следствия — дело техники. А насчет серьезности ее медицинских прогнозов — так не забывай, что это просто безграмотная оторва, которая способна только унижать, оскорблять людей, плеваться своими угрозами. Она школу бросила в девятом классе. И начались ее криминальные университеты. Кириллов в хороших, профессиональных руках. Организм крепкий, тренированный. Мне врач сказал, что он встанет на ноги в течение месяцев. Сроки зависят от его выносливости и мужества, поскольку речь о преодолении тяжелой боли. И то, и другое у него есть. Так что спи, а утром сообщи Джине, что папа ее заберет, как только сможет. У него больше никого не осталось. Как и у нее.

Джина, конечно, обрадовалась этой новости. А вот Виолетта, наоборот, пришла в негодование:

— Чему ты радуешься, Регина, я не понимаю? Как он ее заберет, зачем он ее заберет? Он фактически подставил Джину преступникам. А теперь, когда он калека, что с ней будет?

— Значит, она подождет, пока он не выздоровеет совсем. Мы договоримся с клиникой, чтобы