– Глава говорил, что координаты точные. Нам еще немного вглубь до места, где нас с Мирой нашли.

Я сделала шаг вперед.

– Ты в этом туда собралась идти? – Ваня поймал меня за руку и красноречиво осмотрел с головы до ног.

А что такое?

Я опустила взгляд, посмотрела на свою одежду и поморщилась. Точно. Юбчонка-пояс и кофточка с рюшами – не лучшая спецовка для зарослей.

– У тебя есть запасная одежда в машине? – спросила я с надеждой.

У каждого уважающего себя оборотня была, потому что спонтанные обороты у нас случались, а одежда приходила в негодность.

Ваня как-то странно дернулся, отвел глаза и нервно замялся.

– Нет.

Да у него даже глаз дернулся.

– Я сам тебе расчищу путь. Говори куда.

Все во мне воспротивилось этому. Я хотела сама дойти до этого места. Одна.

– Что такое? – Ваня покосился на меня. – Или хочешь, чтобы я отдал тебе свою одежду?

– Не надо, – тут же замотала головой я.

Но Ваня уже раздевался.

– Ты что делаешь? – Я отошла на шаг, когда он схватился за штаны, зная, что многие оборотни ничего под ними не носят.

– У меня там белье есть, – словно прочитал мои мысли Ваня. – Они на резинке, там подвернешь внизу.

Он выпрыгнул из штанов, встряхнул ими в воздухе, и запах медведя облаком налетел на меня.

Я не могла заставить себя надеть их.

– Не надо.

– Надо. Надень, или помогу.

О, а вот тут я стала узнавать прежнего Ваню. В своей заботе он был как танк. Но, сказав это, он почему-то тут же осекся, опустил голову, заскрипел зубами и отвернулся. Кинул штаны на кусты и сказал:

– Я в машине. Зови, если что.

Ну вот, лишила парня штанов!

Но надеть их я так и не смогла. Когда я добралась до нужной точки геолокации, мои ноги и руки были исцарапаны, обувь промокла от топи, а кожа чесалась от крапивы. Две большие кочки, затянутые пожухлой травой, а поверх – свежей, натолкнули на мысль, что я на месте.

Я вырывала длинную траву, и чем глубже я пробиралась, тем мокрее и гнилее она была, тем больше мушек поднималось роем. Показался бок пузатой бочки. Она такая маленькая? Мне казалось, что она литров двести, а на самом деле она была мне по бедро, когда я ее отковыряла. Вторая бочка была словно близнец.

Перед глазами тут же всплыло лицо мальчишки Дэвида, и я вцепилась руками в свой спасительный домик прошлого. Слабый запах хмеля до сих пор сохранился или мне кажется? А от второй едва уловимо тянет медом.

На дне обеих бочек были вырезаны какие-то странные то ли буквы, то ли руны, то ли знаки. Абсолютно одинаковые, они заставили меня хищно ухватиться за них как за ниточку. Надпись теперь хранилась в памяти Мириного телефона, я сразу закинула картинки в сеть и пропустила через поиск по фото. И тут же первые результаты показали мне иностранный сайт. Зайдя на него, я вцепилась в телефон крепче. Это был особый язык, на котором писал один известный сейд – шведский шаман.

Я еще прошлась по территории, насколько могла пролезть, но не нашла ни единой постройки. Видимо, это место давно сравняли с землей. Осталась одна зацепка, и, похоже, она вела в Швецию.

Как хорошо, что у Мишани есть шенген из-за частого участия в международных выставках! У Ани нет даже загранпаспорта, а вот у Мишани есть все.

Похоже, мне все-таки придется вернуться в берлогу.

Ваня увидел меня еще через стекло машины и вылетел, весь красный от гнева.

– Ты что с собой сделала?

– Отвезешь в берлогу? – Я подняла на него взгляд, не собираясь спорить.

Ваня очень хотел прочистить горло матом – я это видела. Очень. Даже побагровел весь, но молча пошел за штанами, надел их и зло запрыгнул в машину.

– Давай заедем в гостиницу, ты приведешь себя в порядок? – спросил он, косясь на мои ноги в росчерках и пупырышках от сорняков и крапивы.

– Не нужно. Регенерация все быстро восстановит.

Заскрипел руль. Запыхтел медведь. Заурчал мотор двигателя. Мы помчались обратно в берлогу.

Придется мне все-таки появиться перед Мирой. Надеюсь, я не столкнусь с Алриком и у сестры не будет повода меня обвинить.

Аня

Рейс Москва – Стокгольм

Несмотря на то что ряд пассажирских сидений сиротливо пустовал, ящик над головой хмуро продемонстрировал, что места для моего рюкзака внутри нет.  Пришлось попотеть так, что парик съехал, прежде чем я втиснула свою ручную кладь между чужой поклажей и сумкой с ноутбуком. Поправив образ Мишани, я села на свое место к окну и опустила шторку иллюминатора.

Уши горели так, будто под мочками держали по огоньку свечи, а на душе было гадко. Я совершенно не понимала, почему Мира, увидев меня в клане с Ваней, посмотрела так, будто я ее предала, и бросилась прочь в слезах.

Неужели она в ближайшее время меня даже мельком не хотела видеть?

Я закрыла глаза, обняла себя руками и склонила голову к плечу. Нос чесался от запаха духов, соков и человеческого пота – самолет заполнялся пассажирами. Я уткнула нос в плечо, чтобы оградить себя от посторонних запахов.

Кто-то сел рядом так бесшумно, что я поняла – засыпаю.

Я проспала взлет, но проснулась на воздушных ямах. Когда самолет внезапно рухнул вниз, я резко открыла глаза и сразу забыла про качку.

Нет, привидится же такое!

Голубые, словно столичное небо, глаза, светлые волосы, довольная ухмылка. Алрик склонил ко мне голову, а я лежала на его коленях.

– Привет, Мишаня! Думал, ты продрыхнешь весь аттракцион.

Улыбнулся хищно, а у самого рука поверх меня лежит и давит.

Сердце рухнуло в носки с лягушками и забилось там у самой дальней, в мысочке, квакушки.

Не может быть. Это мне снится.

– Повторяю: займите свои места и пристегните ремни, – сердито сказала стюардесса так, будто повторила это уже в двадцатый раз.

– Шею свело! – Я схватилась за затылок, боль парализовала мышцы, и я выпучила глаза на Алрика.

Он живой? Настоящий?

Кряхтя, как старушка, я поднялась и вжалась в сиденье своего кресла. Скосила глаза в сторону Алрика, ощущая в голове пустоту. Кажется, если сейчас дунуть мне в ухо, то ветерок вылетит из другого уха.

Что?! Как так? Алрик рядом?

– Мишань, рад тебя видеть! Ты куда тогда делся после ужина? И телефон недоступен.

Я медленно повернула голову к волку. Он серьезно? По выражению лица не поймешь.