Алексей решил взорвать дверь в самолете, чтобы посмотреть, что там, потому что по-другому попасть внутрь никак было нельзя. Мы тогда только-только познакомились. А еще неожиданно возник Рамил, и он тоже знал об этом самолете.

Местный криминальный тип. Он активно мешал нам, старался навредить. Мы с ним пересеклись…

Мы с Алексеем после взрыва проникли внутрь самолета. Там мы нашли золотые монеты и старинный перстень с крупным бриллиантом. Все как в романах, не правда ли? – усмехнулась я. – Мы спрятали монеты дома, две – отдали Степанычу, он собирался показать их знакомому ювелиру, чтобы тот точно определил их стоимость. Но наутро Степаныч был убит, нас чуть не заключили под стражу… – я провела рукой по лбу, как бы стирая воспоминания тех дней. – Мы решили пойти к ювелиру самостоятельно, но он тоже был убит.

Я замолчала. И какое-то время смотрела на воду.

– Что потом? – мягко спросил Кирилл. Ветер лохматил воду, отчего она кучерявилась бело-золотистыми барашками, теребил волосы Кирилла и бросал соленые брызги в лицо.

– Потом у нас украли монеты и перстень – влезли в дом и все перевернули вверх дном, видимо, знали, что искать. Я думаю, это Рамил…

А мы… с Алексеем уехали к нему на родину, в Ведянск и жили там, мы изо всех сил старались забыть об этой истории. Как будто ничего и не было. Потом родилась Татьяна, через несколько лет – Настя. Мы были очень счастливы в этом маленьком городе, – призналась я, – иногда я просыпалась ночью и смотрела в потолок, замирая от счастья, оно сдавливало мне горло, и было трудно дышать. Счастье было здесь, рядом, осязаемо. Мы жили очень трудно. У нас была маленькая квартирка, двухкомнатная. И на первом этаже. Все стараются жить повыше. А мне нравилось на первом. Я посадила под окнами сирень, смородину, шиповник и еще ромашки и колокольчики. И под окнами у нас был настоящий сад. Я распахивала окно и оказывалась в нашем саду. Сирень по весне почти заглядывала к нам в окна. – Я остановилась, а затем продолжила: – Дела пошли в гору. Алексея пригласили работать в Москву. Так мы оказались в этом городе.

– Значит, Алексею повезло…

– Что ты хочешь сказать? – вскинулась я.

– Ничего, – Кирилл отвернулся. – Убийцу ювелира так и не нашли?

Я покачала головой.

– А ты не говорила с кем-нибудь из его родственников или сослуживцев?

– Нет. После убийства и после того, как у нас обшарили весь дом и украли монеты, мы решили сбежать и сделать вид, что той истории не существует. Это было нелегко. Тот самолет, монеты, убийство Степаныча, смерть ювелира не давали нам покоя, хотя мы упорно избегали этой темы…

– А если… – Кирилл снял темные очки и посмотрел на меня, – попытаться поговорить с теми, кто знал этого ювелира?

– Спустя десять лет? – усмехнулась я.

– Спустя десять лет, – эхом откликнулся Кирилл.

– Но… зачем?

– Видишь ли… – голос Кирилла был мягким, почти вкрадчивым. – Возможно, сегодняшние события корнями уходят в то прошлое. И если мы…

Я схватила Кирилла за руку.

– Ты думаешь? – Меня била дрожь, несмотря на жару.

– Почти уверен, – закончил он.

Мы пришвартовались у пристани. Парень в бандане весело осведомился, как мы покатались, и Кирилл кратко ответил, что все было просто замечательно. Парень заверил, что он всегда может сдать в аренду катер, только нужно позвонить заранее, так как в этом году просто бешеный наплыв курортников. Накрылись Египет и Турция. Там чего-то люди все бузят и бузят. Наши, конечно, люди экстремальные, но не до такой степени, чтобы лезть под пули. И с этими словами он всучил нам свою изрядно помятую визитку, где крупными буквами было написано: «Капитан Сева».

Кирилл сунул визитку в карман, и мы чуть ли не бегом рванули с пристани. Было очень жарко. Мы перекусили в каком-то кафе и пошли в центр на улицу, где был магазин ювелира. Я хорошо помнила тот магазин, но упорно обходила это место стороной, когда бывала в своем родном городе. Хотя и была в нем всего дважды после того, как вышла за Алексея. Один раз – когда рожала Татьяну. А второй раз – пять лет назад. И то были мы недолго. Две недели.

Никакого ювелирного магазина не было. Был маленький продуктовый магазинчик с названием «Соки-воды». Продавщица – веселая молодая хохлушка, на все наши вопросы только пожимала плечами и улыбалась, показывая крепкие белые зубы.

– Ладно, пошли, – дернула я Кирилла за руку.

– Теперь куда?

– Если только в дом, где мы увидели труп ювелира. – Я глубоко вздохнула, и вздох застрял в груди. – Его звали Скрынников Павел Сергеевич.

– Спокойно, – Кирилл взял меня за плечи и развернул к себе. – Ты же храбрая девочка! Не надо трусить. Мы же хотим узнать все до конца. Не так ли?

– Да. Ну… пошли…

Старая часть города – Карантин – напоминала зверя, выгнувшегося дугой. Здесь ютились маленькие подслеповатые домики, кое-где не было даже занавесок, и только старые газеты защищали окна от солнечных лучей. Дома уходили, врастали в землю, потемневшие от времени, пыли и беспощадного солнца.

Шли узкими улочками, и одна из них, носящая имя живописца-мариниста Айвазовского, была полметра шириной.

– Повезло Айвазовскому, – пробормотал Кирилл.

– Да уж…

И вот улочка вильнула влево, и мы оказались перед глухим покосившимся забором, над которым торчала крыша дома.

– Здесь, – прошептала я. – Это его дом.

– Похоже, он необитаем, – покачал головой Кирилл.

– Почему ты так считаешь?

– Интуиция.

Он подергал калитку, потом решительно толкнул ее.

Судя по всему, Кирилл был прав и в доме никто не жил… Одно окно было выбито и зияло пустотой.

– Ты можешь постоять здесь, пока я осмотрю дом?

– Что ты думаешь там найти? – Я обхватила себя руками. Противный липкий пот выступил на лбу.

– Сам не знаю, – признался Кирилл.

Небольшой участок перед домом был весь в траве по пояс. Две красивые золотистые бабочки перепархивали с цветов на траву.

– Лучше тебе остаться снаружи, – посоветовал Кирилл. – Мало ли что.

– Тут же никого нет.

– Я сейчас.

Кирилл толкнул дверь, но она оказалась запертой. Он ее подергал, не открывалась. Он залез в окно и помахал мне оттуда рукой.

– Все в порядке.

Я стояла нахмурившись. Мне было не по себе. И снова события тех лет живо встали передо мной. На окне была еще фиолетовая занавеска. Я присмотрелась. Выцветший кусок полинялой тряпки болтался сбоку. С тех пор в доме никто не жил?

Я теперь жалела, что мы с Алексеем раньше не догадались спросить о ювелире у Степаныча. Откуда он, что за человек… Но кто же знал, что все так обернется…