– Был один. Да прогнала я его. Личность у нас известная была. Криминальщик еще тот. Ворюга, грабитель. Сидел пару раз. Как выйдет – за свое принимается. Татарин.

Я встрепенулась и даже приподнялась со скамейки.

– Татарин? Такой… – я взмахнула рукой. – Невысокого роста, у него еще мизинец странно скошен.

Нина Фотиевна открыла рот.

– Ты его видела, што ль? Когда?

– Давно. Я здесь была в то время. Он приставал ко мне. Я его отшила, но – запомнила. Рамил его звали.

– Да. Рамил. Точно, он. Забубенный тип был. А потом пропал, как сгинул. Добропорядочные граждане, которые его знали, вздохнули с облегчением. Одним подонком меньше стало. Хоть и грех такое говорить. Но он стоит этих слов. И святого из себя выведет. А уж скользкий тип такой был, говорят, кто-то покровительствовал ему в ментовке. Но все это слухи…

Мы с Кириллом переглянулись. Похоже, одна и та же мысль мелькнула у нас в голове.

– А когда… он пропал? Рамил-то?

– Да зачем тебе это знать-то? Было бы о ком вспоминать да печалиться.

– Не печалюсь я, просто он когда-то у меня деньги в долг взял, – нашлась я. – А не отдал.

– Поздно же ты спохватилась! Через десять лет.

– Просто к слову пришлось.

– Ой, вспомнить бы, милая… Примерно десять лет назад и пропал.

– Сразу после убийства Павла Сергеевича?

Нина Фотиевна нахмурилась.

– Ты думаешь, это как-то связано?

– Не знаю.

– А тебе-то зачем? Живи, милая, и не думай о смерти. Ты тут раньше бывала? Личико твое мне знакомо.

– Приезжала… – солгала я. – Люблю отдохнуть на юге.

– Эва как! Многие сюда к нам ездят. Город красивый, курортный. Если еще приедешь, я тебе, может, комнатку сдам за недорогую плату.

– Буду иметь в виду, – вздохнула я, поднимаясь со скамейки.

– Скажите, а в этом доме после Павла Сергеевича никто больше не жил?

– Нет. Вот дом и разрушается. Иногда в нем бомжи ночуют, но редко. Трогать дом пока не могли – вдруг наследники бы объявились. Но, думаю, ему уже недолго бесхозным стоять. Земля у нас с каждый годом становится все дороже. Кто-нибудь облюбует себе участок, купит его, дом снесет и новый построит.

Мы распрощались с хозяйкой и ушли.

Я всегда любила смотреть на море: меня успокаивал один его вид. Но сейчас мне было не до окружающей красоты. Я сидела на берегу, обхватив себя руками, и смотрела, прищурившись, вдаль. У горизонта шар солнца словно раздумывал: прыгать ему в воду или нет.

– Какие версии? – раздался голос Кирилла.

– Мне кажется, что этот скелет, который я нашла в погребе, – Рамил. Конечно, со стопроцентной уверенностью это утверждать нельзя… тем не менее…

– Ты думаешь?..

Я энергично кивнула:

– Да. Что-то подсказывает мне, что это он.

– Я тоже так думаю, – Кирилл взял камушек и бросил его в море. Он с легким плеском упал в воду. – Женская интуиция в этот раз, похоже, права.

– Спасибо и на том.

Нежное тепло разливалось в воздухе.

– И куда мы направимся теперь?

– Есть одна мысль.

Сидеть на гальке было недоубно. Я привела Кирилла в это глухое место, чтобы мы могли побыть без надоевших курортников, я выросла здесь и знала каждый уголок как свои пять пальцев.

– Говори, – откликнулась я, взяв горсть камешков и бросив их в воду.

– Нам нужно найти прокурора. Власенко Николая Николаевича.

– Зачем?

– Ну смотри, – Кирилл наклонился ко мне. – Он знал об убийстве Скрынникова. И мог бы поделиться с нами кое-чем. Ты не находишь?

– Он был в курсе убийства Скрынникова и Степаныча. Вот уж правду говорят: не трогай скелеты в шкафу. А я тронула. Иногда мне кажется… – Кирилл бросал камни в воду, – что Алексея уже нет в живых. Ведь если он жив, то почему молчит? Почему? – Я схватила Кирилла за руку. – Прости.

– Ничего страшного. Я же не какой-нибудь слабак, можешь стискивать мне руку сколько угодно. Можешь даже потренироваться на мне, как на боксерской груше. Я стерплю.

– Ты ничего не сказал насчет Алексея. Что ты думаешь?

– Ничего. Я не хочу ни пугать тебя, ни внушать ненужный оптимизм. У нас нет доказательств его смерти. Как и нет уверенности в обратном. – Кирилл потер переносицу. – Надо достать адрес Власенко. Это сложно?

Я пожала плечами:

– Без понятия. Наверное, надо начать с прокуратуры и выяснить там. Правда, не думаю, что они охотно раздают адреса своих сотрудников налево и направо.

– Предоставь это мне.

– Будешь соблазнять секретарш? Ну-ну. У Алексея был телефон Власенко. Но что теперь об этом говорить! Ты знаешь, чего я хочу больше всего?

– Нет.

– Пойти домой и повозиться с Татьяной и Настюхой. И вместе с тем, понимаешь… я не могу ничем заниматься, пока не раскрою это дело. Словно внутренний ограничитель стоит. Пока не докопаюсь – не успокоюсь. И пока Алексея не найду. Живым или… – я замолчала.

– Как ни странно, у меня тоже так.

Я подняла голову вверх и посмотрела на Кирилла.

– А у тебя-то какой интерес в этом деле? – вырвалось у меня.

– Ты же знаешь, – спокойно ответил Кирилл, – охранять тебя. До лучших времен. Я же твой рыцарь. Без страха и упрека.

* * *

Адрес Власенко Кирилл достал окольными путями. Как точно, он мне не рассказал. Только обмолвился, что это ему стоило двухсот долларов. Когда же я иронично хмыкнула и намекнула на подарки особе женского пола, он ответил, что профессионалы своих секретов не выдают.

Выяснилось, что Власенко жил в Киеве, он отошел от дел и перебрался в Киев. Мы решили не терять времени зря и ехать в Киев.

Моя мать, когда я сообщила ей о том, что мы уезжаем, поджала губы и сказала, что я слишком увлеклась хахалем и забросила девочек. Я чувствовала свою вину перед ними, но понимала, что должна распутать этот клубок до конца. Иначе – не смогу жить.

Татьяна и Настюшка повисли на мне, когда узнали, что я снова уезжаю. «Мам, ты надолго? А когда приедешь?» – наперебой пытали они меня. Их милые мордашки и сияющие глаза вызвали у меня слезы. Кирилл все понял, ровным голосом он сказал им, что мама скоро вернется. А они должны в ее отсутствие быть паиньками. Слушаться бабушку и дедушку и вообще вести себя хорошо.

В общей суматохе меня отозвал в сторону отец. Он повел меня на чердак и там в полном молчании вручил пистолет.

– Бери! Пригодится! – кратко сказал он.

– Пап! – вскинулась я. – Откуда он у тебя?