— Тут и эльфийские встречаются, помимо человеческих и прочих, — недоуменно пожал плечами Вяз Дубрович, пытаясь избавиться от неприятного чувства, будто кто-то засел в густых кустах и целится из арбалета прямо ему промеж лопаток. — И с чего ты взял, будто она девица?

Одна радость — свежих черепов на ограде не наблюдалось.

— С того, что место здесь глухое, откель женихам взяться? Да и не дойдут они сюда вовсе. Их по дороге мои мухоморницы да русалки сманят, — наставительно изрек водяной с высоты своего опыта отца и мужа сразу двух жен.

Вяза Дубровича вовсе не смутил меткий ответ водяного. Пусть он в любовных делах был не столь многоопытен, как хозяин вод, зато в наблюдательности ему не откажешь.

— А тогда откуда здесь черепа? Не на кладбище же она их насобирала, — откликнулся тот.

Водяной задумался. Крыть было решительно нечем. Мысли в голову упорно не лезли. Вернее, лезли, но какие-то, вовсе недостойные зрелого мужа. Ведь бегство от страха перед какой-то девицей или бабой (если она все же умудрилась лишиться девичьего звания в этакой глухомани) как-то не к лицу отцу многочисленного семейства.

— Ну, кто стучать будет? — задал риторический вопрос леший, и водяной невольно потупился.

Пустые глазницы черепов с частокола, казалось, глядели на него осуждающе. «Что за диво? — подумалось водяному. — Вроде не из трусливых я, а в ногах какая-то подозрительная слабость ощущается. Того и гляди в обморок грохнусь, словно девица красная. Вот потеха-то будет. Позору не оберусь потом. Нет, не может быть, чтобы я был так труслив, что поджилки ходуном ходят, как осинки в ветреный день. Наверное, устал просто. Точно. Давно на своих ногах по суше не ходил, поневоле каждые сто шагов присесть потянет».

— А куда стучать-то? — вопросом на вопрос ответил хозяин вод. — Не видать ведь ни входа, ни выхода. Может, слова какие особые знать надобно?

— Какие слова? — удивился Вяз Дубрович.

Много лет он жил в Безымянном лесу, но пока ни разу не встречал, чтобы по условным словам в гости хаживали. Это же не пограничная застава какая, а лес все-таки.

— Ну, не знаю, — пожал плечами водяной. — Ты же хозяин лесной, тебе и карты в руки. Слышал я, царевичи разные в подобных случаях говорят: «Избушка-избушка, встань ко мне передом, а к лесу задом».

— А в плясовую пуститься не надобно? И кто из вас царевич? — поинтересовался незнакомый женский голос, заставивший обоих гостей разом подпрыгнуть в воздух на недосягаемую ранее высоту.

— Надо же, как славно вы прыгаете. А главное, дружно. — В голосе говорившей послышался смех. — Наверное, часто в прыжках упражняетесь. Оно и хорошо. Тело в строгости держать следует, а то станет дряблым да жиром заплывет.

Водяной и леший обернулись разом, словно кто скомандовал. Перед ними стояла высокая молодая женщина, годившаяся бы им в правнучки, если бы не мудрость зеленых глаз. Впрочем, кроме мудрости таилась в них еще и насмешка. Только вот ни смеяться с ней, ни одергивать за непочтение почему-то не хотелось.

Блестящая грива иссиня-черных волос падала на спину, на высоком лбу волосы перехватил широкий золотой обруч, изображениями всяких животных изукрашенный. Присмотришься и увидишь, как словно живой скачет заяц, а за ним быстрая лисичка охотится. Большой лось выставил рога супротив скалящегося волка. Височные украшения из разноцветных бусин спускались до самых покатых плеч статной хозяйки. Льняной сарафан, украшенный затейливой вышивкой по широким рукавам, вороту да подолу (сразу видно, много времени ушло на искусную работу), был перехвачен тонким плетеным пояском, на котором висел кинжал в деревянных ножнах и кошель со всякой всячиной. Тонкие черты молочно-белого лица выдавали какой-то древний род, о котором хозяин вод некогда читал, находясь в гостях у своего морского родственника, но из-за давности лет запамятовал как название, так и то, чем славен род был, раз уж угодить в древний свиток умудрился. Плотно сжатые губы незнакомки привыкли скорее повелевать, чем просить о чем-либо. И в стати, и в манере держать себя угадывалась некая скрытая сила, от которой, казалось, воздух вокруг чуть заметно вибрировал.

«Ишь ты, какая краса ненаглядная! — ошеломленно подумал водяной, тут же преображаясь из образа старика, чьи дни неумолимо близятся к закату, в крепкого телом мужчину, надежу и опору любой женщины, что за него замуж соберется, ну или так, в пути проводить доверится. Он тут же приосанился. — Вот такую бы мне, статную да суровую, третьей женою! Береника с Лагертою враз образумятся и, ровно шелковые покрывала, ласковые да гладкие станут».

Хозяйка частокола (а это была именно она, другие женщины и дороги сюда не нашли бы) улыбнулась загадочно. То ли мысли водяного подслушала, то ли хозяин вод так усердно думал, что думы его на челе крупным шрифтом обозначились — прочтет и малограмотный.

— Ну что, гости незваные, так и будете дырки глазами во мне высверливать али дело свое излагать станете? — поинтересовалась она. — Или вы просто так, по лесу гуляючи, ко мне круг немаленький заложили? Ну, тогда извиняйте, гостюшки, мне стоять с вами тут некогда. Дел весной у любого множество, до вечера бы управиться. Вот и сказывайте без утайки, с чем пожаловали? Дело пытаете али от дела бегаете?

Тут хозяин вод приосанился, бороду пригладил, усы подкрутил, ногой по земле стукнул. Леший вздрогнул от неожиданности и на спутника зеленые глаза вытаращил, удивляясь, что это на него нашло. Может, клеш какой заразный за ногу дорогою цапнул. Водяной шапку под ноги лихо кинул бы, сунул руку в шевелюру зеленую, а шапки-то и нет. Не носит он ее. Почесал пятернею макушку, раз уж все равно потянулся, и молвил грозно:

— А ты, прежде чем о деле пытать, накорми, напои, в баньке попарь да переночевать положи. Уж потом и расспрашивай.

Вяз Дубрович от наглости такой поперхнулся и стал осторожно сдавать назад, прикидывая, бежать ли уже или еще не надо. И как ей потактичней намекнуть, что нахального водяного он вообще в первый раз видит. Мол, шли они отдельно, хотя и пришли вместе.

Девица насмешливо фыркнула, уперла руки в боки. Вяз Дубрович думал, что за кинжал схватится, но вроде бы охранил Всевышний, ничем пока не запустила.

— Ох и наглый ты, гостюшка. Явились не званы, не жданы, не заманены, не приманены, а с порога просите трапезничать? На широкие полки банные уже сразу наметились. У меня с утра печь не топлена. Не ждала я вас, не готовилась. Коли нужда во мне, то сказывайте, коли мимо шли, дальше следуйте. А не то свистну собачек да возьму в ручку плеточку семихвостую, провожу вас так — не забудете и сидеть очень долго не сможете.

— Что встречаешь гостей неприветливо? — гнул свое водяной, и леший с тоской подумал, что сегодня им точно быть битыми, а то и еще похлеще казнь будет придумана. — Чай, не каждый день такие молодцы заглядывают.

«Вот ведь не к месту вздумалось хозяину вод копытом бить, — досадовал Вяз. — Уж сколько ему лет, а все не угомонится. Мало ему дома неприятностей? Так нет. Он их еще и на стороне подыскивает. Правду говорят: „Седина в бороду — бес в ребро“. Оборотни подрали бы такого спутничка». Не дожидаясь, пока водяной наговорит еще с три короба, леший пнул его прямо в голень, а потом наступил на другую ногу. Чтобы ни одна нижняя конечность хозяина вод не почувствовала себя обделенной.