день Юлька терроризирует меня с самого утра, опасаясь, что я все-таки не приду. И успокаивается только тогда, когда даю ей слово, что в четыре буду как штык у дверей ее комнаты.

Общежитие пединститута в нескольких остановках от моего дома. Я была здесь всего однажды, вместе с Юлькой, и сейчас с трудом ориентируюсь. К тому же тут, оказывается, еще с десяток однотипных общежитий. Так что минут десять я еще плутаю, пока какие-то девчонки не подсказывают мне дорогу.

Захожу в вестибюль и первым делом смотрю на часы — четверть пятого. Как неудобно! Мало того, что иду совсем ненадолго, так еще и опаздываю…

У турникета толкутся какие-то парни. Сначала я не обращаю на них внимания, просто жду, когда их запишет вахтер, и лишь затем, прислушавшись к разговору, понимаю, что это и есть Юлькин Славик с друзьями.

— Не знаю я, кто там насчет вас договаривался… без документов не пущу! Не положено! Вот у тебя есть паспорт, можешь проходить. Остальные — до свидания! — категорично заявляет вахтерша-охранница.

Парни между собой тихо переговариваются, хмыкают, потом один из них, высокий блондин, что-то ей подает.

— А такие документы подойдут? — спрашивает он.

Она несколько секунд медлит, затем, озираясь, берет из его рук красную купюру и быстро прячет в нагрудный карман. От ее категоричности не остается и следа.

— В какую, говорите, комнату? К Орловой? Мне записать нужно…

Блондин, как фокусник, протягивает ей еще одну синенькую купюру.

— Не нужно ничего записывать, окей? Мы поздравим нашу подругу и уйдем.

— Для порядка… — неуверенно бормочет она. — Ну ладно. Вы, я вижу, люди приличные…

Охранница пропускает парней. Они проходят и сворачивают в коридор.

— Но до одиннадцати обязательно нужно выйти! — кричит им вслед и, словно извиняясь, добавляет: — Ну такие правила…

Но те уже на нее не реагируют, говорят и смеются о чем-то своем.

Потом она замечает меня и снова напускает строгий вид.

— К кому?

— Я в пятьсот девятнадцатую. Тоже к Орловой. Она договаривалась…

— Ничего не знаю. Документы есть? Без документов не пущу!

Я с вежливой улыбкой протягиваю ей студенческий билет, но вахтерша смотрит на меня сурово и с подозрением. Тщательно рассматривает мой студенческий, даже фото сличает. Но наконец позволяет пройти.

— Чтоб никакого шума не было! Будете шуметь — выгоню. И в деканат пожалуюсь.

Юлька живет на пятом этаже, и лифта у них здесь, конечно, нет. Я быстренько взбегаю по лестнице и в пролете между третьим и четвертым этажами догоняю Славика и его друзей, которые поднимаются лениво и не спеша.

Они меня не знают и не в курсе, что я тоже к Юльке. Один из них оглядывается и, осмотрев с головы до ног, сально ухмыляется.

— А ничего тут телки… — говорит, когда я проскакиваю мимо них. — Вот этой я бы вдул. Эй! Постой-ка! Вот сучка…

Я вспыхиваю. Надеюсь, это хотя бы не Юлькин Славик, но все равно так неприятно. Прибавляю шаг, но успеваю услышать, как второй ему отвечает:

— Успокойся, Никитос. Ты что, девок не видел?

— В смысле — девок не видел? А мы тогда нахрена сюда притащились?

— Юляшу поздравить, — нарочито и как-то неприятно тянет второй. — Забыл?

Я на миг приостанавливаюсь, вслушиваясь в их разговор. Но они начинают хохотать. А мне становится нехорошо. Тревожно. Даже сердце колотится. И это не из-за пошлых выпадов Никитоса или как там его. Меня насторожила последняя фраза. Точнее, то, как ее произнес, наверное, Славик. С какой-то глумливой насмешкой или издевкой…

С тяжелым сердцем захожу в Юлькину комнату, а она вся светится от счастья. Подскакивает ко мне, целует в щеку, радостно щебечет, а у меня из головы никак не идет разговор, подслушанный на лестнице.

— Ну как тебе? — Юлька отходит на пару шагов, чтобы я оценила ее вид.

— Ты выглядишь потрясающе, — заверяю ее я. Это действительно так. Юлька и сама по себе яркая и красивая, а сегодня она особенно хороша.

— А как тебе платье? Я про него тебе тогда говорила.

Она крутится на месте, демонстрируя наряд. Затем шутки ради слегка отставляет ногу и приоткрывает разрез, обнажая бедро.

— Оно шикарное, — соглашаюсь я.

А сама думаю: сказать ей или нет? Ведь ничего определенного и однозначного этот Слава не сказал. Они идут ее поздравить — вот его точные слова. Вроде бы безобидные. А что какой-то не такой тон — так это, скорее, было на уровне ощущения. Стоит ли портить ей праздник? Она так готовилась, так ждала этот праздник — вон вся комната увешана воздушными шарами, стол ломится от угощений. И тут я со своими подозрениями…

— Да, ты сегодня просто секси! — поддакивает Настя, Юлькина соседка по комнате, она с первого курса, и Юлька ее опекает. — Твой Слава увидит тебя и остолбенеет.

— Ага, вот так. — Вторая Юлькина соседка, Аня, тоже первокурсница, округлив глаза и открыв рот, изображает остолбеневшего Славу.

— Скажете тоже, девчонки! — заливается довольным смехом Юлька.

— Юль, я должна тебе кое-что сказать… — все-таки решаюсь я, потому что тревога никак не отпускает.

Вряд ли Орлова воспримет мои слова всерьез, но уж лучше пусть она меня поднимет на смех, зато…

И тут раздается стук, дверь распахивается, и в комнату входит вся троица…

26. Лена

— Юля, с днем рождения! — торжественно произносит блондин и вполне себе дружелюбно улыбается. Протягивает ей пакет. — Здесь вино и виски, ну а подарок… подарок сделаю позже. Это будет сюрприз.

Вовсе и не скажешь, что пять минут назад он как-то неприятно ерничал и глумливо усмехался. Я даже засомневалась: может, мне показалось? Или же он потрясающий мастер перевоплощения!

Двое его дружков тоже вроде выглядят вполне миролюбиво и безобидно. Поздравляют Юльку, знакомятся с девчонками, шутят без всяких намеков на пошлость. Ни дать ни взять — нормальные парни. Только, мимоходом осматривая комнату, плохо скрывают любопытство напополам с брезгливостью. Но ни Юлька, ни ее соседки этого не замечают. Они лишь радостно щебечут и смеются их шуткам, ничего не подозревая.

Познакомившись с Настей и Аней, парни поворачиваются ко мне.

— А это Лена, моя одногруппница и, по совместительству, моя лучшая подруга, — представила меня Юлька. — И единственный нормальный человек в нашей группе. Кроме меня, естественно.

Жаль, она не видит, как меняются их лица. Особенно у этого Никитоса. У него нижняя челюсть буквально отвисает.

Однако секундная оторопь быстро проходит, и вот уже все втроем переглядываются и смеются. Мол, ну и казус, нарочно не придумаешь.

— Ну вот, Никитос, ты же хотел с девушкой познакомиться, —