Причмокивая, он показывает руками пышные формы. Затем поднимает на меня чуть захмелевший взгляд.

— О, слушай, а хочешь пойдем сегодня с нами? Вот у бати днище полыхнет, если еще и ты с нами тусанешь.

— Нет, я — пас.

— Не-не, реально, это идея! Пошли с нами! Там будет куча девок, на всех хватит. Я Юляшу попросил, чтоб подружек для пацанов привела. Ну а если не хватит — поделимся, — смеется он. — Оргию замутим.

— Умеешь ты завлечь, — усмехаюсь я.

— Викуля не узнает, если что… — подмигивает Славка. — Ты еще не знаешь, куда мы идем…

— И куда?

— В общагу. Прикинь? Там эта сучка живет…

— В смысле — подруга твоя?

— Да какая подруга? Ты чё? Просто шлюшка дешевая, но ушлая, капец… — хмыкает он. — Что-то там из себя корчит, а у самой пробы негде ставить. Но телка зачетная, пацаны видели, заценили… Кореш один фотки с ней в сети надыбал с какой-то вписки, она там во всей красе… Я хотел ее сразу послать нахер, потом решил, что сначала получу свое…

Он многозначительно ухмыляется.

— И тут она как раз позвала меня на днюху, а я такой: фу-у, да ну на, какая общага? А потом думая: так-то интересно, чё. Экзотика. Не какой-то там банальный клубешник, а реальная общага. Никогда в студенческих общагах не был… Пацанам тоже интересно. Одному, конечно, было бы не айс, а с пацанами даже прикольно будет. Еще Руслан Акмеров идет… ты батю его должен знать, он тоже в вашем бизнесе мутит… И Никитос Кокорин. А вот его батю ты точно знаешь. Он — отцовский кореш, прокурор области…

Мы выходим во двор, я останавливаюсь у своей машины, а младший Леонтьев всё не затыкается. Сажусь — он нависает надо мной, облокотившись о крышу машины.

— Ну что? Пойдешь с нами? Тебе тоже пора расслабиться. Оторвемся там по полной.

— Нет, спасибо, без меня, — отвечаю ему в приспущенное окно.

— Ну как знаешь… — отходит он наконец. Я потихоньку выезжаю, а он кричит мне вслед: — Если передумаешь — маякни. Скину адрес.

25. Лена

— Дома вы должны будете прочитать этот текст и…

Звонок прерывает меня на полуслове, и я тут же сбиваюсь с мысли. Но дети, к счастью, сидят за партами, не вскакивают, молчат, смотрят на меня. Правда, вижу, как сразу загораются их глаза. Чувствую, как мальчишки готовы сорваться и бежать на перемену. И застыли они, словно бегуны в ожидании старта. За дверью в коридоре стремительно нарастают гул, топот, крики.

Я бросаю растерянный взгляд на заднюю парту, где сидит Олеся Владимировна. Она ободряюще мне улыбается, мол, всё хорошо. Сдержав ответную улыбку, собираюсь с мыслями и заканчиваю фразу:

— … прочитать и перевести. Новые слова нужно выписать в вокабуляр[2] с транскрипцией и выучить их. Буду спрашивать. Всё, теперь можете идти.

Меньше, чем через минуту, в классе не остается никого, кроме меня и Олеси Владимировны. Она подходит ко мне, и я уступаю ей место за учительским столом.

— Ну что, Лена, с боевым крещением тебя, — шутит она.

Сегодня у меня первый самостоятельный урок. До этого я несколько дней присутствовала на ее уроках, наблюдала, анализировала.

— Спасибо, — выдыхаю я, испытывая несказанное облегчение. Не помню, когда в последний раз я так нервничала, как сегодня перед уроком, да и вчера весь вечер места себе не находила. Ни есть не могла, ни спать. План выучила буквально наизусть, а все равно боялась, что в ответственный момент всё забуду, что презентация слетит или еще что-нибудь пойдет не так. Но, слава богу, все обошлось без эксцессов.

— По-моему, для первого раза ты справилась просто отлично, — заверяет она, хотя я-то знаю, что до «отлично» мне еще далеко. — И ребята тебя очень внимательно слушали, не отвлекались, активно работали. Это успех.

— Это потому, что вы здесь были. Да и вообще пятый класс… они же еще маленькие и послушные.

— Не скромничай, — смеется Олеся Владимировна. — Ты правда хорошо справилась. Есть, конечно, несколько моментов, которые нужно обсудить…

Следующим уроком у нее окно, и мы остаемся в ее кабинете обговорить эти самые «моменты».

Вообще, мне с практикой крупно повезло. У той же Юльки Орловой куратор совсем не подарок. Юлька даже окрестила ее Овчаркой за свирепый нрав. Мы на неделе созванивались с Орловой во время перемены, и я своими ушами слышала, как она ворвалась в учительскую и принялась истошно кричать на Юльку из-за какой-то мелочи.

Хотя, честно говоря, и Юлька не лучше. Сегодня, например, вообще забила на практику. Наврала, что заболела, а сама осталась у себя в общежитии.

А я переживаю, как она потом будет отчитываться, тем более с такой зловредной кураторшей. Но Юльке на все плевать.

— Ты что, какая практика?! — восклицает она по телефону. — Мне к завтрашнему дню столько всего надо сделать! Хоть разорвись… В комнате убрать — раз. А то у нас такой срач девки развели… Потом продукты купить — два. Еды наготовить к днюхе — три. Еще не знаю, что готовить. Это с нашими можно не церемониться — нажарил картошки, открыл банку тушенки, нарезал соленых огурцов и хватит. Все довольны. А Славик это не ест. Надо что-нибудь этакое… Ну и себя в порядок привести, само собой. Так что ну ее к черту, эту Овчарку с ее практикой.

— С твоей практикой, — напомнила я.

— Ой, Третьякова, не нуди! — смеется она. — Не порти мне предпраздничное настроение.

— Как скажешь, — уступаю я.

— Завтра к четырем жду тебя, слышишь? Попробуй только не приди!

— Это уже шантаж какой-то.

— Я серьезно!

— Юль, но я только на полчаса. Поздравлю тебя и поеду, — предупреждаю ее в который раз. Но она ничего не желает слушать.

— Третьякова, твой Антон не самолет, без тебя никуда не улетит. И даже не уйдет. Приедешь к нему на следующий день…

— Но я обещала в субботу!

— Ничего не знаю. Я тоже тебя зову не просто так, у меня, между прочим, день рождения! Ты хочешь меня обидеть?

— Ну я же приду… ненадолго…

В общем, с Юлькой мы ни до чего не договорились. Я решила промолчать, не спорить с ней больше. Прийти к четырем, а затем тихонько уйти с вечеринки. Знаю ведь, что потом ей будет не до меня. Она и не заметит. Тем более если там будет этот Славик. А на последнюю маршрутку до Листвянки я в любом случае успею.

***

На следующий