Из здания ветлечебницы собака вышла уже без гипса и повязок. Оказалось, что все замечательно срослось и доктор признал пациентку полностью здоровой. Отлично! Но когда все уселись в машину, Ангелина вдруг посмотрела на Дмитрия Александровича с тревогой. Он заметил ее взгляд и обернулся.

– Что, Лина? Что случилось? Вас что-то встревожило?

– Дмитрий Александрович, а что же будет с Ладой? Период реабилитации закончен. Куда же ей теперь идти, бедняге?

– Как куда? – спокойно ответил он. – Ко мне, конечно. Она прекрасно вписалась в интерьер моего дома и даже как-то оживляет его. Как же я без нее?

Глаза Лины засияли, и она в который раз прошептала тихое «спасибо».

– Нет, это вам спасибо, Лина, – так же тихо ответил Дмитрий. И продолжил, поймав ее удивленный взгляд: – Спасибо, что дали мне все то, чего я сам лишил себя много лет назад. Вы вернули мне простые человеческие ценности, без которых я, как оказалось, задыхался: отзывчивость, доброту, человечность и… И знаете, Лина, я думаю, нам надо отпраздновать сегодняшнее событие. Давайте подарим собаке радость и вывезем ее на природу. Я знаю чудесное место, где воздух прозрачен, как хрусталь, и красота такая, что глаз не отвести. Давайте поедем туда на уик-энд, а?

– Там будет много людей? – спросила Ангелина с плохо скрываемым беспокойством.

– Нет, – легко и весело отозвался он, – только вы, я и собака по имени Лада.

2

И они поехали в это замечательное место. И провели там два сказочно прекрасных дня, забыть которые просто невозможно.

Первый вечер застал их на веранде. Они долго бродили по лесу, любовались маленьким веселым ручейком, который прихотливо извивался между деревьями, прокладывая дорогу к большому озеру, что лежит километрах в пяти к северу. На озеро Лина и Дмитрий собирались завтра. Сегодня же они обживались в уютном домике, раскладывали запасы еды и устроили ранний ужин. С легким вином – значит праздничный, сказала Ангелина, – в честь достойно перенесшей тяжелые жизненные испытания Лады. Собака же, нагулявшись вволю, растянулась на деревянном полу в лучах клонившегося к закату солнца и время от времени поглядывала на людей – проверяла, все ли в порядке.

А у людей разговор что-то не клеился. Ангелина была смущена непривычной для нее обстановкой и не совсем понятными ей обстоятельствами. Дмитрий Александрович обдумывал, как бы ему поделикатнее пригласить ее в постель, чтобы не получить отказа. Такой тип женщин встречался ему нечасто, и он, довольно опытный мужчина, можно сказать, даже ловелас, растерялся. А заполучить ее хотелось неимоверно. В этой женщине была свежесть, не чувствовалось налета искусственности, к которому он уже привык, общаясь с женским полом. Дмитрию казалось, что, вступив с Линой в близость, он и сам освежится, как бы омоется прохладной родниковой водой и, возможно, даже помолодеет и окрепнет как мужчина.

Как ни грустно было это признавать, но его молодость осталась позади. А с ней ушли в прошлое и бурлящие эмоции, и мужская сила. Нет, в свои неполные пятьдесят он, конечно, был еще хоть куда, но на большие подвиги в постели уже не решался. Так, секс несколько раз в месяц для поддержания здоровья – и все. Но вид этой скромной, тихой, очень милой женщины, которая, наверное, была лет на двадцать его моложе, вызывал давно забытое бурление в крови, и Дмитрию очень хотелось проверить, оживит ли общение с ней и все остальное. И он решился идти напролом.

– Лина, – сказал он, откашлявшись, – мы с вами взрослые люди и можем говорить откровенно. Ведь так?

Он посмотрел вопросительно, и она согласно кивнула головой, да, мол, взрослые, и да, можем.

– Тогда я скажу вам все как есть, – продолжил Дмитрий решительно. – Я очень хочу лечь с вами в постель. Мне хочется вашей любви, вашей нежности. И хочется, чтобы вы сами, по доброй воле, мне отдались.

Ангелина опустила длинные темные ресницы, ее щеки порозовели. Однако она взяла себя в руки и открыто посмотрела ему в лицо. В ее дымчатых глазах появилось непонятное Дмитрию выражение, но слова были вполне откровенными.

– Вы очень интересный мужчина, Дмитрий Александрович, – начала Ангелина, – и любая женщина охотно согласится удовлетворить ваше желание, если, конечно, к этому нет никаких препятствий. Я – не исключение. Нет ничего такого, что помешало бы мне быть с вами.

Он обрадованно взглянул на нее и потянулся к ней. Они встали, и Дмитрий прижал женщину к себе. Провел рукой по высокой упругой груди, потом сжал ее округлые ягодицы – и почувствовал, как в его крови разгорается маленький костер.

– Я хочу любить тебя там, на земле, возле ручья, Лина, – хрипло пробормотал Дмитрий и, захватив из домика одеяло, потянул ее за собой под зеленые кроны летнего леса.

Там все и произошло. И им было не просто хорошо, а феерически прекрасно. Дмитрий Александрович действительно почувствовал себя молодым. Если и не двадцатилетним, то уж тридцатилетним определенно. Ему казалось, что вся его мужская сила, дремавшая последнее время под грузом прожитых лет, ожила и вернулась к нему во всем своем великолепии. Ведь то, что имеешь, ценишь, как правило, только потеряв. А Дмитрий и не заметил, как почти потерял ее, эту самую силу. Теперь он понимал, что все женщины, бывшие с ним в последние годы, ценили его упругий толстый кошелек. А телесными удовольствиями вознаграждали себя, скорее всего, на стороне, с молодыми жеребчиками, услуги которых оплачивали его же деньгами.

То, что произошло сегодня, было не просто замечательно. У Дмитрия открылись глаза на сложившееся положение дел, и он по-новому взглянул на себя самого. Нельзя сказать, чтобы увиденное его обрадовало, но позволило определить направление дальнейших действий. И Дмитрий повернулся к Лине, которая молча лежала возле него, чему-то улыбаясь. Она выглядела вполне удовлетворенной, и это не могло не радовать. Ведь это сделал он, а не его тугой кошелек.

– Мне было сказочно хорошо с тобой, Лина, – прошептал Дмитрий. – А тебе со мной?

Она улыбнулась еще шире.

– И мне с вами было замечательно, Дмитрий Александрович. Я даже не ожидала…

– Меня это радует, девочка моя. Я хочу и впредь доставлять тебе удовольствие и потому желаю видеть как можно чаще. И давай оставим формальности. Какой я тебе теперь Дмитрий Александрович? Я Дима, Димка, если хочешь. Только Митей не называй, не люблю.

– Ладно, Дима, – ответила Ангелина, – не стану называть тебя Митей. Никогда.

На этот раз он широко улыбнулся и, наклонившись, поцеловал ее в самый кончик маленького, аккуратного, чуть-чуть вздернутого носа.

Они полежали еще немного на мягкой траве, прислушиваясь к шелесту листвы над головой и тихому плеску недалекого ручья – дойти до него у Дмитрия Александровича не хватило терпения. Потом поднялись и медленно побрели к домику, держась за руки, совсем как молодые влюбленные.

Влюбленными они, конечно же, не были. В этом Ангелина отдавала себе отчет. Дмитрию, избалованному большими деньгами, благополучием и женским вниманием, просто захотелось чего-то новенького, свеженького. А он ей понравился с первой же встречи. Мужчин такого типа она прежде видела только по телевизору, хотя втайне всю жизнь, с самого детства, мечтала именно о таком, как Дмитрий. Так почему бы не побыть с ним немного? Тем более что ее никакие обязательства не сдерживали. Муж и связанные с ним неприятности остались в далеком прошлом, так же как и трагедия, которая последовала за их браком. Мать была далеко, за морями, за долами, и они почти не общались. Больше близких людей у Ангелины не было. Отца она не помнила, бабушка давно умерла, а тетку она потеряла совсем недавно. Был еще Леша, но он был просто другом, с давних лет, со школьной парты. Он, конечно, не скрывал, что любит ее, но не надоедал ей и ничего от нее не требовал. Правда, оставался холостяком и являлся по первому ее зову. Но жить так, как хотела Лина, не мешал. И было даже приятно знать, что где-то есть человек, который сразу же примчится на помощь, как только она позовет.