Между тем хозяин, нацепивший на себя белый передник, принес женщине заказ, и она принялась за еду. Завитушный, налив себе вина и галантно произнес, обращаясь к соседке по столу:

— Ваше здоровье.

Она ответила:

— Один мудрец сказал: мы пьем за здоровье других и гробим собственное.

— Дурак он был, этот ваш мудрец, — ответил Сергей и хлопнул стакан.

— Знаете, а я вас видела на митинге, — решила признаться молодая женщина.

— Неужели? — деланно удивился Завитушный.

— Да, и вы были все время с каким-то усатым дяденькой.

— Был, был, не отрицаю! — сказал Сергей и подлил себе в стакан. — Мы с ним сотрудники, вместе работаем, — пояснил он. Как у вас, русских, говорят: куда конь с копытом, туда и рак с клешней.

— Я не русская, — произнесла она. — Да и вы, насколько я понимаю, тоже.

— А вы наблюдательны.

— Вот скажите: вам, черкесу, не обидно, что русские угнетают ваш народ? — понизив голос, произнесла она, хотя из-за шума, царящего в духане, ее и так, кроме Сергея, никто не слышал, да и тому прищлось напрягаться. — Вот вы дружите с русским, а ваш народ вам этого не простит.

— Не, знаю, может русские принесли вам обиду, нельзя обо всех судить одинаково… Русские разные, как и любой другой народ.

— Разные… Вы только посмотрите, как эти разные всегда разевали рот на чужие земли. То Крым зацапали, то кусок Польши, то Сибирь, то среднюю Азию…то вас, кавказцев… Житья от них нет! — заключила она.

— Не знаю, моей республике они принесли только добро, — произнес Сергей, несколько удивленный горячностью своей собеседницы.

Неприметно наступили сумерки, хозяин зажег на каждом столике свечу. В городе не было электричества, говорили, что это боевики бесчинствуют.

Женщина говорила по-русски с акцентом, только он нег определить, с каким. Он спросил у нее, кто она по национальности, но та ответила, что это к делу никак не относится.

Кто она может быть? — размышлял Завитушный. — Явно не из «легкой кавалерии». И храбрая на язык… Может, к боевикам принадлежит каким-то боком, связная либо террористка? Очень может быть, те постоянно вербуют своих сторонников среди местного населения. На язык не сдержана? Ну, во-первых все бабы таковы. Во-вторых, возможно, кто-то из русских ее сильно обидел.

Женщина доела свой шашлык, расплатилась и ушла, не попрощавшись.

Повинуясь внезапному импульсу, Завитушный немного выждал и, оставив недопитое вино, вышел вслед за ней в глухую звездную ночь. Нет, никоим образом он не собирался преследовать ее. Может, просто посмотреть, где она живет, эта весьма экстравагантная особа.

Женщина шла быстро, не оглядываясь. Видимо, она хорошо знала если не город, то по крайней мере эту его часть. Каблучки звонко цокали по брусчатке, которой была выложена центральная улица.

Задумавшись, Сергей едва не пропустил момент, когда она свернула в боковой переулок. Он замедлил шаг и выглянул за угол дома. Он во время спрятался за него: девушка быстро оглянулась, но преследователя не заметила. Затем она по-хозяйски подошла к единственной машине, стоявшей на улице, села на переднее сиденье и захлопнула дверцу. Машина взревела и с места в карьер понеслась, оставивши после себя облачко бензиновой гари, белесое в лучах полной луны.

* * *

Разговор с Завитушным, пока они шли на площадь, настроил генерала на серьезные размышления. Припомнилась история. Россия, едва только с огромным трудом освоила Кавказ, как тут же сделала его местом ссылки. Не зря же Кавказ именовали тогда «южной Сибирью». Сюда гнали и проштрафившихся поляков, чье восстание было безжалостно подавлено Суворовым, и непокорных прибалтов, да и собственных гениев, составивших впоследствии славу и гордость страны. Ссылались сюда и по религиозным мотивам, были здесь разного рода сектанты, и даже этнические немцы, со времен Екатерины проживавшие в России, но чем-то не угодившие русскому правительству.

Короче, в течение долгих десятилетий Кавказ служил чем-то вроде сточной канавы для отбросов, преступных элементов общества. По сути же, сюда ссылались лучшие, самые достойные люди страны.

Мудрено ли, что коренное население, пусть и жившее по собственным клановым законам, легко находило с пришельцами общий язык?

Эту ситуацию, по большому счету, не изменил, пожалуй, и 1917 год. Русские, как мощный этнический слой, на всем Большом Кавказе продолжали доминировать, и только к концу ХХ столетия положение начало изменяться.

Русских начали все больше отчуждать от власти, бизнеса, участия в политике и общественной жизни.

Маятник качнулся в обратную сторону.

И как глобальное следствие — ставший постоянным отток с Кавказа русского населения. Отток, увы, не всегда мирный и добровольный, иногда насильственный, чуть ли под дулом пистолета, яркий пример чему — та же Чечня.

Но не все русские — в силу различных причин — имели возможность покинуть Кавказ, ставший таким негостеприимным. Такие старались поддерживать на выборах тех местных общественных деятелей, которые обещали помогать русскому населению.

Нужно ли говорить, что это создавало широкое поле для разного рода политических спекуляций…

В применении к Карачаево-Черкесии — и это отлично понимал генерал Матейченков — в борьбе за президентское кресло окончательно победит тот претендент, на чьей стороне выступят местные русские.

Размышляя о местном русском электорате, который начал склоняться на сторону Владимира Семенова, Матейченков припомнил, когда случай привел познакомиться с первым претендентом.

* * *

С первого дня своего прибытия в республику отношения полпреда президента РФ с Владимиром Семеновым складывались так, что их можно было назвать дружески-официальными. Лично они знакомы не были, но один отзывался о другом всегда приязненно и уважительно.

Матейченков испытывал необходимость сойтись поближе с этим красивым, уверенным в себе человеком. Но никто не торопился сделать первый шаг.

Когда в Черкесск прилетели высокие гости — премьер-министр правительства РФ Сергей Степашин и глава кремлевской администрации Александр Волошин, Сергей Вадимович предложил Матейченкову познакомить его с Семеновым.

— Погожу, — отказался генерал.

— Почему?

— Боюсь, это будет выглядеть неестественным.

— Чудак, это же чисто служебное дело.

— Подожду, не горит.

— Вольному воля.

В первые дни пребывания в Черкесске, вникая в местную обстановку, Матейченков думал было пригласить к себе Владимира Семенова и потолковать с ним по душам, но потом отказался от этой мысли: вдруг Семенов усмотрит в этом ущемление своего достоинства?

Этого Матейченкову хотелось меньше всего.