Глава 21

Мы лежали тихо, словно мыши. Даже дышать боялись.

Острые черенки опавших листьев щекотали нос и забивали легкие тяжелым затхлым воздухом. Но я даже не прорывалась убрать досаждающее растение. Тихие, осторожные шаги звучали уже слишком близко, а у фей-ир, насколько я помнила, исключительный слух.

Совсем рядом едва слышно зашуршала сухая листва. Я скорее почувствовала, чем услышала чужое присутствие. Блондин, лежащий по правую руку, напрягся. Они знали, что мы тут. Но медлили. Продлевали мучительную агонию, чтобы жертва, совершенно изведясь от страха, попала им в руки на грани морального истощения. Это злило. Но я понимала, что подниматься придется. Может, хоть таким образом я отведу опасность от Роберика.

Руки уже напряглись, чтоб оттолкнуться от рыхлой, влажной земли, но внезапно на ноги попытался вскочить блондин. Я едва успела перехватить этого энтузиаста, пребольно сжав его ладонь.

— Ты что удумал? — проговорила одними губами.

На меня сердито сверкнули глазами.

— Спасаю тебя, дура!

— Не стоит, — отчаянно замотала головой. — Они тут из-за меня. Сиди тихо! Ты им не нужен. Я снова попыталась встать.

— Это ты сиди! Я мужчина. И обязан тебя защищать, — внезапно выдал запальчивую речь и, отбросив мою руку, вскочил на ноги.

Я застонала от бессилия и чувства вины.

Глупый-глупый мальчишка. Что же он наделал.

Листва зашелестела громче, и я увидела выходящего из-за деревьев мужчину. Он был высокий и тонкий, словно выточенный из дерева. Темная одежда делала его почти незаметным в сумерках среди черных стволов. В руке незнакомец держал арбалет, небрежно и расслабленно, но я была уверена, стоит только блондину попытаться сделать какую-то глупость, как гибкая стрела пронзит тощую тушку самоуверенного оруженосца насквозь.

— Отвечай, кто ты, и что тут делаешь?

— Хворост собираю, — ткнул дрожащим пальцем в мою охапку под деревом.

Выговор Роба поменялся. Теперь он старался растягивать слова и немного невнятно произносить согласные, подражая неспешному говору селян.

— Один? — подозрительно уточнил мужчина.

— Совершенно! — уверенно кивнул этот герой.

Я закусила ладонь, чтобы не выругаться. Блондин совершенно не умел врать, неудивительно, что за этим последовало.

— Почему я тебе не верю?

Роберик нарочито небрежно пожал плечами:

— Пупсик еще был. Собака моя. Бродит где-то тут… Испугалась…

Я закусила губу и зажмурилась. Но кличка пришлась по душе незнакомцу, он даже хмыкнул как-то невнятно, словно сдерживая смешок. Только на само настроение это нисколько не повлияло.

— А если я скажу, что сейчас выстрелю тебе в руку, если не признаешься? Потом в ногу… В живот… И так пока не узнаю правды.

— Не стреляйте, милорд! Тут, действительно, нет никого! Вот вам знак!

Рука Роба прижалась ко лбу, а потом к губам.

К сожалению, незнакомца это не впечатлило, арбалет взметнулся и направил прицел на Роберика.

Я уже не в силах была это выдерживать. Попыталась подняться, но подлый оруженосец, правильно поняв мои трепыхания, легонько наступил мне на ладонь. А рядом внезапно плюхнулась пушистая тушка.

— Лежи смирно! — слегка прикусил за ухо Эдхард.

Я всхлипнула. Блондин громко закашлялся, заглушая мой голос.

— Не могу, — мысленно простонала. — Это я им нужна. А этот оболтус играет героя.

— Если ты нужна, то, значит, ему ничего не сделают, — спокойно ответил Эдхард. — А мы придумаем, как его освободить.

— Что ж, — наконец, опустил оружие незнакомец. — Тогда пошли со мной.

— Куда? — протянул блондин, растерянно и немного глуповато, продолжая играть роль простодушного деревенского парня. — Меня послали за дровами. Ужин не будет на чем готовить.

— Перебьются твои кашевары, — небрежно хмыкнул мужчина и угрожающе взмахнул арбалетом. — Или все же выстрелить?

— Не-не, — тряхнул головой Блондин. — Я иду, — шагнул навстречу.

Фей-ир отступил в сторону, пропуская пленника вперед. Я снова попыталась встать, желая их остановить. Эдхард мог многое говорить, но если эти фей-ир работали на моего батюшку, то Робу точно придется несладко.

Но на меня буквально упала тяжелая волчья туша, придавив своим огромным весом.

— Я кому сказал, лежать? — прорычал прям в ухо и снова прикусил. Уже чуть больнее, словно наказывая.

Я едва слышно пискнула и затихла, уткнувшись носом в землю.

— Все будет хорошо, Шэнна. Я тебе обещаю. Ты должна мне поверить! Веришь?

— Да, — выдохнула в прелую листву.

А спустя секунду поняла, что на мне уже лежит совершенно не волчья туша, а огромное горячее тело здорового и весьма активного мужчины.

— Упс, — виновато прошептал король в многострадальное покусанное ухо.

— Упс? — взвилась я.

Король был тяжелее волка раза в два. А еще… еще эта близость, это положение, когда он сверху, неожиданно взволновали меня. Стало невыносимо жарко, и трудно дышать. Щеки запылали, внутри екнуло и сладко сжалось.

— Слезь с меня, — трепыхнулась, чувствуя, как Эдхард еще крепче прижался, ткнулся носом мне в затылок и глубоко вдохнул.

Волной прокатилась по телу дрожь, так близко ко мне не прижимался ни один мужчина, так плотно, заставляя каждой клеточкой тела ощущать непривычную, но приятную тяжесть.

— Я готов так вечно лежать, но этого оболтуса действительно нужно выручать, — с сожалением потянул и, наконец, откатился.

Я сразу приподнялась на локтях, словно опасаясь, что он ляжет обратно и вновь вызовет весь тот непонятный спектр чувств, который так взволновал меня. Глубоко вдохнула сырой воздух, стараясь не замечать прокатившее по телу чувство холода и какого-то необъяснимого сожаления.

— Нужно. Иначе… — согласилась, едва не проболтавшись об отце.

Сцепила зубы, останавливая себя на полуслове, но Эдхарду и этого было достаточно, чтобы проявить интерес.

— Иначе? — вздернул брови.

Я отвернулась и села, намеренно постаравшись не встречаться с ним взглядом.

— Шэнна! Ты можешь, наконец, объяснить, что происходит?

Я продолжала рассматривать сухие листья на земле.

— Не могу.

Даже не надеялась, что этих слов будет достаточно, но не под пытками же он будет вырывать из меня правду. Как я уже успела убедиться, Черный Король был самоуверенным, бескомпромиссным, жестким, но отнюдь не безжалостным и кровожадным, каковым его описывала молва. Со мной уж точно он вел себя хоть и по-хамски самонадеянно, но не жестоко.

— Не можешь или не хочешь? — уточнил.

— Одно другому не мешает, — буркнула по-прежнему, не поднимая глаз.

— Я должен понимать, с