— Я много чего знаю. И могу шепнуть по секрету — он нетот парень. Тебе нужен я. Так как насчет ужина?

— Пошел к черту. — Я бросила трубку и устроилась вгостиной перед телевизором. Шел какой-то глупый фильм. Понемногу я смоглауспокоиться. Глаза начали слипаться, я взглянула на часы и решила лечь пораньше— день сегодня выдался не из легких. Я прошлепала в спальню, на всякий случайприхватив телефонную трубку. Хотя Кирилл и не обещал, но я надеялась, что онпозвонит. Он позвонил.

— Чем занимаешься? — спросил он весело.

— Пытаюсь уснуть.

— Надеюсь, тебе приснится что-то очень приятное. Я,например. Увидимся завтра?

— Конечно.

— Еще раз спокойной ночи.

Мы простились, я выключила настольную лампу и почтимгновенно уснула.

Когда я открыла глаза, было раннее утро. Солнце робкозаглядывало в окно, а я поежилась. Странное чувство тревоги овладело мной.Должно быть, приснилось что-то страшное… Я слышала: кто-то ходит по квартире…разумеется, это было в моем сне. Я одна, ночь за окном, а в прихожей притаилсяпарень в кожанке… Я невольно поежилась. Если так пойдет дальше, я стануистеричкой.

Поднявшись с постели и накинув халат, я прошла в кухню,выпила кофе, косясь на телефон. Очень хотелось позвонить Кириллу, но было ещеслишком рано. И тут взгляд мой замер на телефонной трубке.

Вчера я брала ее с собой в спальню. Ну да, конечно. Кириллзвонил мне, я положила ее рядом с настольной лампой на тумбочку и выключиласвет. Каким образом трубка могла оказаться здесь? Я выходила ночью и самаположила ее сюда? Такого я не помню. Конечно, выходила, как же иначе, а потомэтот эпизод начисто стерся из моей памяти. Сердце забилось тревожно и дажеиспуганно, а я продолжала смотреть на трубку.

Никуда я не выходила, все это чушь собачья, если меня непоразил приступ лунатизма, разумеется. Повинуясь безотчетному порыву, ябросилась к тумбочке в прихожей, выдвинула верхний ящик. Ключи, которые послеокончания ремонта вернул Олег, лежали рядом со щеткой для одежды.

— О господи, — пробормотала я, потому что до этойминуты тешила себя надеждой, что Кирилл, беспокоясь о моем состоянии, взялключи и ночью заходил меня проведать. Конечно, мысль нелепая, но все-такилучше, чем провалы в памяти и странные перемещения телефонной трубки. — Ясама ее сюда положила, — громко сказала я. — И нечего забивать себеголову. Как еще она могла оказаться в кухне?

Я запретила себе думать об этом и направилась в ванную. Тамгорел свет. Я привалилась к дверному косяку и зажмурилась. Не помню, чтобы якогда-нибудь забывала выключить свет. Допустим, вчера я его все-таки невыключила, что в этом особенного? Сначала трубка, потом свет в ванной…

Забыв, что собиралась делать, я прошлепала в гостиную,опустилась в кресло, чувствуя, как меня охватывает страх. Взгляд переместился кжурнальному столу. Салфетка, очки, а где ваза?

— Где ваза? — повторила я, вскакивая с места. Онанашлась очень быстро, стояла на полу возле окна, вазе совершенно нечего делатьна полу… А на подоконнике книга. Марина Цветаева “Избранное”. Все мои книги досих пор лежали в коробках, потому что стеллаж, заказанный мною, еще не былготов. — Что это? — испуганно пробормотала я. — Что это такое?

Я торопливо оделась и выскочила из квартиры, находитьсяздесь было выше моих сил. Я бежала по улице с редкими прохожими, трясласьмелкой дрожью и чувствовала, как по моим щекам льются слезы. Не знаю, как долгоя носилась по утреннему городу. На счастье, я заметила телефон-автомат ипозвонила Кириллу.

— Да, — недовольно сказал он, а я жалобнопискнула:

— Кирилл.

— Алла? — Голос его мгновенно изменился. —Что случилось?

— Я… я не знаю. Я боюсь идти домой.

— Боишься идти домой? Где ты?

— Сейчас соображу. В районе колхозного рынка. Я…Кирилл, что-то происходит…

— Где тебя найти?

— Магазин “Оптика”, я в трех шагах от него, звоню изавтомата.

— Жди меня там, я подъеду через десять минут.

Он подъехал даже раньше. Рядом со мной затормозило такси, ииз него показался Кирилл — спортивные штаны, футболка, куртка нараспашку, лицотревожное. Я пошла ему навстречу, а он бросился ко мне.

— Как ты меня напугала. С тобой все в порядке?

— Не знаю. По-моему, я схожу с ума. Или в моей квартиресегодня ночью кто-то был.

— В твоей квартире? — Теперь он выгляделрастерянным. — Садись в машину. Ты вся дрожишь. Озябла?

— Нет, это нервное. Кирилл, человек ведь не может ни стого ни с сего сойти с ума. Как ты думаешь?

— Не болтай глупостей. Все эти убийства и самоубийствапросто произвели чересчур сильное впечатление на тебя. — Он помог мнесесть в машину, сел сам. — Почему ты не позвонила сразу? — спросил онс обидой. — Я бы приехал и… Господи, ты так дрожишь. Очень испугалась?Прижмись ко мне и рассказывай.

— Нет, — взглянув на водителя, покачала яголовой. — Потом.

— Хорошо, — кивнул Кирилл. Мы подъехали к моемудому, а я вдруг поняла, что боюсь возвращаться. — Ну, в чем дело? —спросил он, когда я замешкалась возле подъезда.

— Я… представляю, как это глупо… Когда я проснулась, натумбочке возле стола не было телефонной трубки.

— Ну и что?

— Я разговаривала с тобой, лежа в постели, и оставилаее там.

Мы поднялись на третий этаж, и перед своей дверью я вновьзамешкалась. Затем, точно придя в себя, достала ключи и решительно ее открыла.Кирилл разулся и, не снимая куртки, прошелся по квартире.

— По-моему, все на месте, — пожал он плечами.

— Кирилл, ты меня не слушаешь, — крикнулая. — Трубка оказалась на кухне. Ты понимаешь?

— Да. И что?

— Каким образом? — Я была готова разреветься сдосады.

— Ты хочешь сказать, кто-то взял трубку и перенес ее накухню?

— Я не хочу сказать, именно так и было.

— Послушай, малыш, я по сто раз на дню чего-нибудьзабываю. Вчера бросил ключи на журнальный стол, а потом полдня их искал.Оказалось, они преспокойно лежат в кармане куртки. Не стоит зацикливаться натаких пустяках.

— Кирилл, ты не приезжал сегодня ночью? — сотчаянием спросила я.