— Я могу пойти с тобой, — предложил он.

— Нет-нет. Подружка ужасно любопытна, начнет задаватьвопросы.

— Что в этом плохого? В конце концов, она все равноузнает.

— Я не хочу отвечать на ее вопросы, я просто хочузаняться шторами.

— Ты позвонишь мне? — спросил он.

— Конечно. Как только вернусь домой.

— Мне не хочется отпускать тебя одну. — ГолосКирилла звучал очень нежно, мне стало стыдно, я улыбнулась и торопливозаверила:

— Со мной все в порядке. Честно. Я позвоню. — Язашагала по тротуару, чувствуя, как он смотрит мне вслед.

Здание областной прокуратуры находилось на одной из тихихулочек в трех шагах от проспекта Гагарина. Перед ним росли голубые ели, возлемассивных дверей красовались два вазона из мраморной крошки с цветущимибессмертниками. Я вошла в здание и слева на стене увидела телефон. Подпристальным взглядом дежурного нашла в сумке записную книжку и позвонила Ольге.Через несколько минут я увидела, как она спускается по лестнице в накинутой наплечи куртке.

— У нас страшный холод, — сказала Ольга, подходяко мне. — Сидим с рефлектором и все равно зубами клацаем. А как на улице?

— Не знаю, — нахмурилась я. — Кажется, дождьморосит.

— Ты на машине? — спросила Ольга.

— На такси. Ты знаешь, что Акимова выбросилась из окна?

— Сегодня узнала, когда на работу пришла. Звонила тебе,но дома не застала.

— Ольга, я… она оставила записку?

— Давай-ка выйдем, — оглядевшись, предложилаОльга. Мы вышли на улицу, и она зашептала:

— Акимова убила она. Так сказано в записке. Алиби ееоказалось липовым, кто-то позвонил и сообщил, что в вечер убийства ее видели вкафе “Агат”, это пятнадцать минут хода до твоего дома. Конечно, сталипроверять. Акимова сказала, что приезжала к матери на своей машине, но это неправда. Нашли таксиста, с которым она возвращалась от матери. Отгадай, восколько?

— В половине шестого.

— Откуда знаешь?

— Я была в милиции. — Ольга кивнула.

— Генеральша скорее всего засекла тачку Акимова возле“Туриста”. А потом вошла в квартиру…

— С ножом в руке?

— А почему бы и нет?

— А потом этот нож оказался у соседки?

— Алка, послушай, Акимова убила жена, по крайней мере,она так написала в записке. Ни у кого нет сомнений, по какой надобности Акимовоказался в твоей квартире. На лицо бытовуха чистой воды, но с дрянным душком —прокурор обязан быть нравственным человеком или, по меньшей мере, не светиться.Нашим средствам массовой информации дали понять, что этот случай не их умадело, и они прониклись, как видишь. Нигде ни словечка об этом происшествии.Ведется следствие, вот и весь сказ. Спустят все на тормозах и замнут. А теперьподумай — нам с тобой надо, чтобы в этом дерьме кто-то начал копаться?

Я слушала ее, кусая губы, наконец решилась.

— Ольга, я видела, как она выбросилась из окна. Явстретила ее и шла за ней.

— Зачем? — удивилась подружка.

— Не знаю. Мне показалось, за Акимовой следил какой-топарень.

— Час от часу не легче. И ты рассказала об этом вмилиции?

— Да.

— А они?

— Они приняли меня за чокнутую.

— Тут вот еще что. — Ольга вновь тревожноогляделась. — Ходили слухи, что Акимова здорово зашибает, но все оказалосьеще хуже. Она была наркоманка. Теперь соображаешь? Наши умные головы примуттебя хоть за арапа, лишь бы сор из избы не выносить. Вот увидишь, пройдет несколькодней, и об этом убийстве никто не вспомнит. И слава богу. Потому что в такихделах особо не мудрствуют и находят стрелочника. А кто у нас стрелочники?Акимов был порядочной сволочью, ты это знаешь. Жена-наркоманка его зарезала, апотом сиганула из окна. Будем считать, что справедливость восторжествовала.

— Я понимаю, — кивнула я, — скорее всего тыправа. Просто не могу избавиться от этой картины: она в новом платье стоит уокна и улыбается, а потом… Слушай, парень, что шел за ней, не мог это быть кто-тоиз милиции?

— Кто-то из милиции выбросил ее из окна? —вытаращила глаза Ольга, а я на мгновение лишилась дара речи. Такая мысль мне вголову не приходила. — Ты думаешь? — Ольга выглядела совершеннонесчастной. — С ума сошла… Конечно, скандал в благородном семействе всембез надобности, но такое… Нет, не верю.

Я подумала, стоит ли рассказать Ольге об утренних событиях,но она выглядела такой растерянной, что делать это мне расхотелось.

— Ладно, ты меня убедила, — вздохнула я. — Вконце концов, меня оставили в покое, и это самое главное.

— Ты сейчас домой? — поежилась Ольга. — Кактвой Кирилл? В Грецию собираетесь?

— Нет. У него отпуск кончается.

— Жаль. В Грецию бы сейчас не помешало. Ладно, пойдутрудиться. Позвони мне…

— Обязательно.

Мы простились, и я стала высматривать такси, но вместо тогочтобы отправиться домой, сказала, устраиваясь в кабине:

— Сейчас на светофоре налево, дальше я объясню.

— Вы адрес скажите, — предложил молодой человек.

— Адрес я не знаю. — Он пожал плечами, и мытронулись с места.

Общежитие я нашла сразу, расплатилась с водителем иторопливо вошла в подъезд, взглянув на часы. Марина называла номер своейкомнаты, но я его не запомнила и как теперь отыскать девушку, не зная еефамилии, не представляла. Вахтер отсутствовал, телефон на его столе истошнозвонил, но это никого не волновало. Подождав немного, я пошла длинным гулкимкоридором вдоль одинаковых дверей с номерами: первая, вторая… дверь одной изкомнат открылась, и я увидела Марину. Это было так неожиданно, что явздрогнула. Марина, держа в руках электрический чайник, направилась в сторонувахты, а я, сообразив, что она меня не узнала, окрикнула:

— Марина.

— Ой… — Девушка улыбнулась и удивилась:

— Это вы? Алла? Вы меня ищете?

— Да. У вас найдется немного времени?

— Конечно. Пойдемте ко мне. Я на больничном, второйдень температура держится, не очень высокая, но лучше немного отдохнуть. Как высчитаете?

— Разумеется.