— Позвольте, Вячеслав Рудольфович, — не выдержал Бокий, — нужно было сочинителю этого пасквиля дать на пробу хотя бы сто грамм того спирта, который я действительно получаю и строго за каждый использованный грамм отчитываюсь. Спирт мне выписывают только технический, метиловый…

— После Гражданской войны что у нас теперь только не пьют, товарищ Бокий, — прервал его Менжинский. — Еще в феврале семнадцатого, когда царя сбросили, петербургские аристократы с перепугу принялись угощать революционных солдат-фронтовиков чем бы вы думали? Французскими духами, на разлив, так сказать, для восставшего народа ничего, мол, не жалко… Так вы уж, Глеб Иванович, без обид, будьте любезны, напишите в парткомиссию объяснительную, потому, как любые сигналы о моральном облике большевиков, а тем более чекистов подлежат проверке. Как учит нас Феликс Эдмундович? Чистые руки, и все такое…

Денис Лагода, Урга, номера Цибикова

В номерах на удивление было тихо. Судя по всему, князья начнут ябедничать, донесут о случившемся барону Унгерну и Богдо-хану только утром. С первым докладом поведают досточтимым или как их там, о невероятно злых проделках двух шайтанов на постоялом дворе, о том, как хитростью завладели они золотом, праведно нажитым уважаемыми гостями, добытым непосильными трудами во благо государства. И помогал шайтанам в их злом деле неведомый доселе картежный бес Ибикус, нечистая сила из заколдованной колоды.

Поднявшись в свои комнаты, компаньоны застали все таким, каким оставили. Мирно спали, напившись арьки, караульщики-монголы возле золотого ящика. За всех сторожил огромный лохматый волкодав, который услышав разговор и шаги в коридоре принялся хриплым басом лаять.

В соседней комнате прибывшие держали совет что делать дальше.

— Тикать надо! — опять принялся за своё Чижиков. — Забираем золотишко и ходу! В Японию! Я тут познакомился с одним японцем, так он…

Свой вариант предложила, уже совсем успокоившаяся в объятиях Чижикова, купчиха Обольникова:

— А я не так думаю! Тикать? Куда? До ближайшей железной дороги неделя пути! А вдруг поймают? Тогда покажут нам на пыточном дворе Японию… У вас, у мужчин, на уме, как всегда, одни глупости! Отдайте лучше половину полковнику Сипайлову и он все уладит. Упросит Унгерна нас помиловать.

Денис с тревогой посмотрел на Тамару. Сейчас ее очередь…

— Я скажу за себя и за Дениса! — решительно начала Тамара. — Нам ничего не нужно! Мы решили оставить все золото вам, то есть господину Чижикову и мадам Обольниковой. Уезжайте, вас никто не тронет! Сами же мы отравимся к барону Унгерну, у Дениса к нему важное дело…

Эффект, как от разорвавшейся в клубе гранаты. Стекла, правда, остались целы, но лобная доля от такой контузии могла и пострадать. Что за ночь?

— А это, милый мой, я тебе объясню чуть позже, наберись терпения! — угадала его мысли Тамара. — Вот проводим сейчас милого Чижикова, очаровательную его подругу и все узнаешь, Тебе понравится!

Будет ли с такой женщиной Денис счастлив? — вопрос. Но скучно с ней не будет никогда, это уж точно. Оставалось ждать и надеяться, надеяться и ждать…

Началась сцена прощания. Чижиков зачем-то разрыдался и бросился к компаньону обниматься. «Отец родной! Прости за все!». Обольникова пала на колени и руку Тамары покрыла поцелуями. Растрогался и Денис. Чижикова обнял, тоже прослезился.

— По дороге обязательно навестите наших женщин и с каждой честно рассчитайтесь! — промакивая увлажненные глаза, напомнил он Чижикову.

Слезы и прощания продолжились на улице возле пролетки, куда монголы-караульщики уже загрузили ящик с золотом. Их тоже одарили по царски, поблагодарили за верную службу. Вечно на всех сердитый барбос-волкодав получил роскошную баранью ногу. Так что все остались довольны, никого не забыли.

— Господа, так может и вы с нами? — собравшись уже ехать, вдруг придержал коней и предложил Чижиков. — А то поехали, боюсь я за вас! Какие у нормальных людей могут быть дела с этим Унгерном бароном? Сбежал из сумасшедшего дома и теперь здесь в Урге развлекается! Зачем вам этот маньяк?

— Езжайте, езжайте, а то Денис передумает! — поторопила сидящих в пролетке Тамара. — Дай вам бог удачи и счастья, не поминайте лихом!

Чижиков с сомнением покачал головой, но сидевшая рядом Обольникова крепко к нему прижалась и что-то страстно зашептала на ухо. Щелкнул кучерский кнут, лошади рванули и понеслись. Оставшиеся еще немного постояли на ночной улице, всматриваясь в темноту, в которой растаяла пролетка.

В номера они вернулись молча, — слишком много нужно было сказать друг другу… Чисто механически Денис отметил про себя, что входная дверь в их комнату оказалась приоткрытой, хотя, когда они всей компанией спускались вниз, дверь эту он вроде бы плотно за собой закрыл. Старая привычка. На закрывании дверей была тихо помешана директриса школы, где он когда-то учился. Образцово-показательная школа и детишек строго под замком держали. Ну, да ладно, закрыл-открыл, какая теперь разница? Все целы, живы-здоровы, чего еще надо? Тамара опять рядом…

— Так расскажи, свет мой ясный, когда же ты успела в графиню превратиться? — соблюдая условности принялся он расспрашивать Тамару, на самом деле сгорая от нетерпения: в этой комнате они остались вдвоем и до утра еще многое можно успеть, такая ночь. — И почему именно Окладская, а, допустим, не Белосельская-Белозерская, или маркиза де Помпадур какая-нибудь?

— Ты действительно хочешь это знать? Прямо сейчас? — с улыбкой спросила Тамара, расстегивая Денису рубашку.

— Прямо сейчас! — выдохнул он уже на кровати, куда женщину отнес на руках.

Так хорошо им еще никогда не было. Приняв облик строгой училки, нацепив на нос совершенно в постели не нужные очки, Тамара раз за разом обрекала Дениса на переэкзаменовку, пока наконец-то он не выполнил все на удовлетворительно. От избытка чувств она даже всплакнула, спрятав лицо под струящимся покрывалом своей роскошной черной гривы.

Пришло время расслабиться.

— А знаешь, кто я такая? Угадай! — спросила Тамара, нежно вычерчивая пальчиком замысловатые фигуры на животе Дениса.

— Самая прекрасная, удивительная женщина! И угадывать нечего! — жмурясь, как кот, от удовольствия, попытался он подыграть.

— Не угадал!..Я путешественница по времени…

— Удивила, мы оба путешественники, вон нас куда занесло!

— Милый, ты не понял, перемещение по шкале времени это обычное для меня состояние, занимаюсь этим давно, но нигде надолго не задерживаюсь. Максимум пол года, год, да и то, если эпоха, куда попала, понравится. Это как наркотик, поиск адреналина, чтобы тебе было понятней… — голос женщины завораживал, так пай-мальчикам на ночь рассказывают сказки, а Оле-Лукойе раскрывает над ними свой волшебный зонтик. — В веке XX1 я задержалась чуть больше, из-за тебя противный, да и муж меня любит очень, сказал, что прикончит и меня и себя, если я вздумаю от него уйти, чудак такой попался…Потом поняла, что теперь пора все бросать и уходить, иначе застрянешь навсегда, а мне нельзя. Я еще не все эпохи перепробовала — у каждой свой драйв, мужчины интересные попадаются. Меняла свои имена и фамилии. То графиня, то княгиня, то супруга здешнего китайского губернатора, то участница какого-то невероятного заговора. Замужем побывала несколько раз, мы женщины без этого не можем, так устроены. Представляешь, плыла с очередным мужем-американским миллионером на «Титанике», а там в курительном салоне — зеркала династии Мин, да, да, те самые! Они могут и по другому называться, просто китайские самые известные, древнеегипетские попадаются, африканские царицы Савской. У нас, у путешественников по времени, свое тайное сообщество и мы часто встречаемся, обмениваемся информацией. Да, так вот, ночью я в этот салон на «Титанике» наведалась и поминай меня как звали. Муж надоел, зануда, как все богачи скупердяй ужасный! Кажется не утонул вместе со всеми, таким всегда везет. Попала к вам в XX1 век, ну а дальше ты знаешь…