Я врезался во что-то одновременно мягкое и твёрдое. Мои зубы щёлкнули, я издал тихое «ох!»

Оно издало тихий скрежет, и вспыхнувшее пламя зажигалки высветило Дебс.

– Осторожнее! – сказала она.

– Сама осторожнее!

Зажигалка потухла. Светился кончик сигареты. Дебс пошла дальше.

Я стоял и смотрел на оранжевый огонёк.

– В Юконе люди умерли, когда выбрали дорогу, как дураки! – крикнул я, следя за плавающей оранжевой точкой.

– Ню-ю-ю-ю, кон-ечно ты можешь пойти другой дорогой, если тебе эта не нравится, – парировала она.

– Ха. Ха.

– Хотя бы лучше твоих шуток.

– Я не шучу шутки.

– Я знаю.

Мы шли в тишине. Я вспомнил историю, которую мне рассказывала мама. Про нечисть, которая завела пьяного в болота и утопила.

Такое вполне могло случиться со мной.

– Шевелись, – Дебс была дальше, чем я думал, ориентируясь на свет сигареты.

В кронах деревьев стенал ветер. Я наступил в глубокую лужу и выругался.

Сигарета описала полукруг, опускаясь на уровень бедра.

– Зачем ты добилась, чтобы нас выставили? – спросил я у сигареты. – Вот же фигня.

Тишина. Оранжевая искра поднялась, засветилась ярче, опустилась.

– Знаешь, кто ты? – спросил я, подходя.

– Нет. Но спорю на косарь фунтов, что ты мне скажешь.

– Ты идеальный мизантроп.

– Ты хотя бы знаешь, кто такой мизантроп?

– Да, – сказал я. – И ты мизантроп.

Сигарета поднялась, засветилась ярче, побледнела и улетела в сторону.

Тьма. Хлюпанье обуви.

– Эй! – я старался рассмотреть хоть что-нибудь.

Я пробежал несколько шагов, остановился.

– Не бросай меня!

Я слышал шипение ветра между деревьев.

– Дебс! Это не смешно!

Ветер шумел.

– Дебс!

Из тьмы раздался её голос, далёкий и еле различимый.

– Сам ищи дорогу домой, дитё, если тебе надоели мизантропы!

– Дебс!

Нет ответа.

– Ох, да ЛАДНО!

Я сорвался в медленный бег, боясь снова врезаться в Дебс или сорваться с обрыва. Но ещё больше боясь потерять её.

Вдруг она закричала.

– Дебс!

Нет ответа.

– Это не смешно! – крикнул я.

Ветер носился между крон.

– Хватит прикалываться!

Я бежал вперёд вслепую.

– Дебс!

Ничего.

– Дебс!

Землю сотряс грохот. Всё дрожало так, будто на меня летел истребитель. Грохот расползался, усиливался, перешёл из земли в моё тело. В тот же момент раздалось грубое рычание, будто завёлся двигатель. В воздухе мелькнуло что-то, что было больше человека. Оно неслось на меня. Времени не было. Оно коснулось моей руки и пропало.

– Дебс! – крикнул я что было силы.

Нет ответа.

Я бежал туда, откуда слышал её последний раз.

– Дебс!

Я сильно ударился обо что-то головой.

– Э-эй! – крикнул я.

– Ау! – сказала Дебс.

Я резко сел. Голова кружилась.

– Дебс?

– Э-э-р-р-р-р-р.

– Дебс!

Я схватил её.

Она закричала.

– Дебс, всё нормально, это я!

Она вцепилась в меня.

– Господи, – выла она. – Господи.

– Что случилось? Ты в порядке?

Она пахла землёй, её губы – мокрыеи как будто восковые – упирались мне в щёку. Она сжала меня крепче и застонала мне в шею. Потом оттолкнула меня, с трудом поднялась и зашлёпала прочь. Я бросился за ней, но поскользнулся.

– Дебс!

Мои пальцы зацепили её куртку, и тут что-то ударило меня по голове сбоку. Из моих глаз посыпались искры.

– Не бей меня!

Её дыхание дрожало от слёз. Я ждал.

Она стала успокаиваться.

Деревья – судя по звуку, ели и сосны – вздыхали.

– Что случилось, Дебс?

Дебс стояла недвижимо, и вдруг побежала.

Я побежал за ней, догнал её.

– Ты видела? – спросил я.

Она не останавливалась.

– Что случилось?

Дебс не ответила. Она полностью сконцентрировалась на ходьбе.

Несколько минут спустя мы вышли на асфальт. Теперь я кое-как видел силуэт Дебс. Она всё ещё шагала. Мы дошли до деревни, и в свете фонарей я наконец увидел Дебс. Грязь на щеке, остекленевшие глаза. Случилось что-то плохое.

Мы почти дошли до места, от которого должны были пойти в разные стороны, но я не хотел оставлять её. Поэтому перекрёсток я прошёл вместе с ней. Она резко повернулась ко мне. На её лице было выражение, которого я раньше не видел: настоящий страх.

– В чём дело? – спросил я.

Она шагнула назад, и я понял, это был самый настоящий ужас.

– Не подходи ко мне!

Мёртвые листья прилипли к её куртке, её одежда была в грязи. Её глаза расширились, и я понял, что источник её ужаса – я. Она боялась меня.

– Но я должен убедиться, что ты в порядке.

– Не. Подходи.

Она поспешила прочь по улице. Я смотрел, как она механически шагает. Потом пошёл за ней.

Она услышала мои шаги и развернулась.

– Уходи! – крикнула она во весь голос. – Уходи!

– Дебс, я просто хочу…

– Я его видела. Я видела волка.

Я смотрел на неё.

– Ты привёл его, – сказала она. – Ты привёл смерть.

От этих слов я застыл как столб, как статуя.

Секунду она раскачивалась, будто сошла с ума, будто была кем-то ещё, а не Дебс, а потом побежала по улице.

Эта дурацкая ужасная комната с вешалкой, растениями и издающим желудочное бурчание радиатором.

Иэн в своём низком кресле и своих дурацких синих кроссовках. Золотое обручальное кольцо блестит в свете электрической лампы. Снаружи зимняя темнота.

– Прежде всего я должен сказать, Лукас, – говорит Иэн мягко, – что эти сессии конфиденциальны.

Я думал о том, что констебль Стрэнг знал про мои проблемы в школе. Школа ему это рассказала. Хотя не имела права. Вся эта конфиденциальность – просто ложь.