так, что? По рукам?

— У тебя рук нет! — напомнила я ему.

— У меня есть чудные деревянные ручки, зато на чугунной основе! — ничуть не обескуражился дух.

— Ладно, пока ничего не обещаю, но я поговорю с бабушкой.

— О большем я и не прошу! А теперь, чтобы доказать тебе насколько полезным советником я для тебя буду, я советую тебе взять одно зернышко вон с той баночки, которая подписана: «Et lignum Grana Scientia[1]». Только бери так, чтобы профессор не заметила!

— Илла! — подозвала я подругу. И на ушко, чтобы Мисчевес определенно и точно не услышал ни единого слова, попросила: — Можешь отвлечь мисс Винеар? Пожалуйста!

— Легко! — усмехнулась она. — Профессор! Профессор! Ой! Я кажется что-то не то положила!

— Да, все правильно ты положила! — тут же отреагировал Мисчевес.

— Но ты же сам говорил, что зелье у нас должно было получиться изумрудного цвета, а оно у нас ярко-розовое и оно пенится, ой! Оно сейчас, кажется, убежит!

— Что ты несешь, Илла! Ты что дальтоник! — пытался угомонить ее Мисчевес.

— Убежит? Ярко-розовое? Пенится? Мисчевес! Если это твои проделки?! — гаркнула профессор и с удивительной для ее возраста проворностью подбежала к котелку Иллы. Я же в это время с еще большим проворством неслась к баночке с надписью: «Et lignum Grana Scientia».

— Вот видите! — воскликнула Илла. — Ярко-розовое! И пенится!

— Теперь, вы видите, что я не причем?! — Исходил праведным негодованием Мисчевес.

— Илла?! — опешила профессор. — Так оно же изумрудное, как и должно быть! И не пенится!

— Что-о-о-оо? — очень правдоподобно удивилась Илла. — Вы уверены, профессор? Ох, Богиня Суири! — она стукнула себя по лбу. — Это все мои новые цветные линзы, наверное!

— Я же говорил тебе, что все в порядке! — негодовал котелок.

— Так значит все в порядке, профессор? — глаза Иллы были большие как блюдца, и плескалось в них море надежды. — Ох, как я рада, что все в порядке! Извините за переполох! И ты, Мисчевес, извини, что напугала! — каялась Присцилла направо и налево, а я к этому моменту уже благополучно успела взять одно из зерен.

— Илла, думаете, я так глупа, что не поняла, что это было! — строго посмотрела на нее профессор.

— Н-н-нет, ни-ни-ни-ничего подобного я не думаю. Простите! — пискнула подруга.

— В следующий раз, если решишь проучить Мисчевеса за его ужасное поведение, то, во-первых, придумай, что-нибудь пооригинальней! — мисс Винеар подмигнула Илле, — а во-вторых, не вмешивай меня в ваши с ним склоки!

— Сначала отлей дозу для профессора! — проинструктировал меня Уимзикал. — Затем измельчи зерно и кинь в кипящий отвар, выжди еще девять минут и снимай меня с огня.

— Так, а что будет? — я изнывала от любопытства.

— Потом! Но уверяю тебя, тебе понравится! — он заговорщицки забулькал.

Я еле дождалась, пока профессор Винеар употребит мой отвар и пообщается о погоде и урожае с мухой, пчелой и муравьем, специально приглашенными в лабораторию для проверки эффекта интерпретационного зелья, настолько мне хотелось поскорее узнать, что же за эффект приобрело мое варево после того как я в него бросила зерно Lignum Scientia[2]. И вот, наконец, настал час пробы, так что я с замиранием глотнула отвара.

— Ну, и как не жестко ли вам стоять на мне? — услышала я странный вопрос.

— Что-о-о?

— Спрашиваю, не жестко ли стоять на мне?

— Кто спрашивает?

— Я! Кто же еще?

Я посмотрела себе под ноги, по очереди приподняв каждую из ступней. — Но я стою просто на полу!

— Так я и есть пол! Ну, что не жестко?

— Д-д-да, нннет, нормально…

— Это хо-ро-шо! — глубокомысленно заметил гранитный, то есть, каменный, пол.

Увидев, что профессор Винеар занята со студентами в противоположной части лаборатории, а Мисчевес и Илла упоительно ссорятся, не замечая никого вокруг, я поинтересовалась: — Уимзикал! Так получается, что я теперь могу понимать язык и неодушевленных предметов тоже?

— Можешь! — подтвердил котелок. — Только учти, что уровень мышления неодушевленных предметов весьма ограничен, так что не ожидай от них очень многого!

— Насколько ограничен?

— Ну…, думаю, что большинство из них вряд ли разумней, чем двухлетний ребенок…, хотя встречаются и такие, как, например, стены, мебель и полы библиотек, которые достаточно образованны, хотя и знают они только то, что слышали. Книги, разумеется, они не способны читать, да и логически мыслить — тоже. И, Каролина, учти также, что зерна Lignum Scientia ядовитые, поэтому настой нельзя употреблять больше одной дозы в сутки, и воздействует он не дольше, чем три минуты.

— А если я употреблю две дозы в сутки, что будет?

— Обычно потеря кратковременной памяти, но бывали и случаи, когда индивидуумы впадали на несколько дней в кому, и потом, придя в себя, не помнили целые десятилетия своей жизни. Так что про три дозы даже и не спрашивай, три дозы отвара из зерна Lignum Scientia — употреблять нельзя и точка!

— Ну, ладно, три минуты, конечно, немного, но все же лучше, чем ничего, — разочарованно вздохнула я, потому что уже успела нарисовать в своем воображении картину себя всеслышащей и, соответственно, всезнающей, благодаря универсально-интерпретационному зелью.

Прозвенел звонок, возвещая об окончании занятия.

— Уимзикал, спасибо, и, обещаю, что уже завтра я поговорю о тебе с моей бабушкой. Так что до встречи, советник!

[1] Et lignum Grana Scientia — Зерно Древа Познания

[2] Lignum Scientia — Древо познания

Глава 19

Как только мы вышли из лаборатории в коридор и остались одни, Присцилла естественно тут же призвала меня к ответу: — Давай рассказывай! Зачем тебе понадобилось, чтобы я отвлекла профессора Винеар?

Но я не слышала вопроса, потому что злобно смотрела на троицу хорошо знакомых мне личностей, стоящую неподалеку от нас, и троица это активно и главное секретно что-то обсуждала. Почему я решила, что секретно? Да, потому что все трое воровато оглядывались, как будто бы боялись, что их подслушают.

— Мутная треска! — выругалась я.

— Что-о-о-о-о? — опешила подруга, но заметив мой взгляд, направленный вдаль мимо нее, сменила вопрос на: — Где? — и попыталась обернуться, чтобы проследить за направлением моего взгляда.

— Не смотри! Я не хочу, чтобы они поняли, что мы за ними следим! — схватила я ее за голову обеими руками, чтобы не дать ей обернуться.

— Кто они? Кто там? Кто треска? Марина?

— Как хорошо ты меня знаешь! — прыснула я со смеха. — Да. Там Марина и еще хорошо нам знакомая скользкая и изворотливая мерзкая жаба-уж, будь он неладен этот уж! И…, ты не поверишь, пока сама не увидишь, с ними еще и глупый лосось!

— То есть Эрик, — она понимающе усмехнулась, спряталась вслед за