может прийти к тебе, а не что ты можешь прийти к ней.

Почему он держит меня за руку? Почему мое сердце так колотится? Почему мы стоим так близко?

Я говорю: — Хорошо, что ты пришел к этому, потому что я все равно не собиралась подчиняться этому нелепому приказу.

Его ресницы опускаются. Он растягивает слова: — Какой шок.

— Я не думала, что ты удивишься. Можно мне, пожалуйста, вернуть руку? — Его взгляд снова неторопливо скользит по мне, обводя каждый изгиб.

— Почему ты всегда носишь черное?

— Говорит человек, который всегда носит черное.

— Я мафиози. Все дело в форме.

— Это форма и для вдов тоже.

— Ты вдова уже три года. Черный цвет по традиции носят только в первый год.

Удивленная, что он запомнил эту деталь, я говорю: — Я буду носить черное, пока я вдова. Это будет навсегда, поэтому я всегда буду носить черное. Это лучшее время для разговора о моем гардеробе? Предполагается, что прямо сейчас ты должен маршировать вокруг алтаря, готовясь к завтрашнему дню.

Игнорируя меня, вероятно, потому, что в моих словах слишком много смысла, он говорит: — Ты больше не будешь вдовой, если снова выйдешь замуж.

Мой смех тихий, но полный горечи.

— Я никогда снова не выйду замуж.

— Никогда не говори "никогда". Что, если ты встретишь подходящего парня?

— Я разочарована, что ты решила выкурить что-то галлюциногенное перед репетицией собственной свадьбы, Куинн, но "никогда" — это правильный выбор слова. Это значит, что никогда, ни за что, абсолютно никогда. Угроза моей собственной смерти не смогла бы заставить меня снова пойти к алтарю.

Пристально глядя мне в глаза, он говорит хриплым голосом: — Я тоже однажды сказал "никогда больше". Оказывается, я был неправ.

Мое сердце начинает биться быстрее. Я сразу осознаю, что вся кожа на моем теле перегревается. Я чувствую себя так, словно меня поджаривают изнутри. Я пытаюсь говорить нормально, но мой голос выходит слабым.

— Что ты под этим подразумеваешь?

Его взгляд опускается на мой рот. Он собирается что-то сказать, когда нас прерывает женский голос.

— Вот ты где! Я думала, мы тебя потеряли.

Я оборачиваюсь и вижу потрясающую брюнетку в обтягивающем белом платье, которая стоит в нескольких футах от нас и улыбается нам, уперев руки в бедра. Она высокая и соблазнительная, с блеском в зеленых глазах, который в равной степени самоуверенный и озорной. Куинн отпускает мою руку и отступает назад.

— Привет, Слоан.

— Привет, Паук! Представь меня своему другу.

— Рейна, это Слоан, жена Деклана. Слоан, Рейна.

Мы со Слоан пожимаем друг другу руки, пока она улыбается и оглядывает меня с нескрываемым интересом.

— Так это и есть печально известная Черная вдова. Детка, я умирала от желания познакомиться с тобой. У меня так много вопросов.

В ужасе я смотрю на Куинн.

— Черная вдова? Что случилось с Королевой всех сущих дьявольских сук?

Он вздыхает.

— Я не называл тебя так, гадюка. Про тебя так говорят все остальные.

Слоан говорит: — Мне больше нравится королева—дьявольская сука всех времен и народов, но все же лучше! Какая крутая! Если ты не хочешь пользоваться этим, я возьму его. Я уже вижу татуировку — сексуальный красный демон с рогами, длинным хвостом и короной из черных бриллиантов, восседающий на троне из черепов посреди огненного озера. Верно?

Она все еще улыбается мне, пожимая руку. Мне начинает казаться, что меня снимают для одного из тех реалити-шоу, где для смеха трахают ничего не подозревающих дураков.

— Конечно. Мы сделаем одинаковые. Я набью свою прямо над тем местом, где должно быть мое сердце. Ну, знаешь, если бы оно у меня было. — Когда я улыбаюсь ей, она запрокидывает голову и смеется.

— О, ты мне нравишься. Я бы сказала, давай будем лучшими подругами, но у меня уже есть такая. Но ты можешь быть следующей.

Я невозмутимо заявляю: — Моя жизнь будет полноценной.

Она берет меня под руку и ведет в церковь, бросив взгляд через плечо на Куинн. Как только мы оказываемся вне пределов слышимости, она шепчет: — Небольшой совет? Держись подальше от Бостона некоторое время после свадьбы. Например, навсегда.

Я не уверена, что хочу знать, что она имеет в виду, но все равно спрашиваю.

— Почему?

— Потому что, детка, любой мужчина, который смотрит на женщину так, как Паук смотрит на тебя, уже думает о том, как он собирается разрушить свою жизнь.

18

РЕЙ

Репетиция проходит без сучка и задоринки, но для меня это тридцать минут абсолютного ада. Я не смотрю на Куинна. Я очень хочу, но не смотрю. Если то, что сказала Слоан, правда, то это безумное плотское влечение, которое я испытываю к нему, взаимно. И очень очевидно. Что означает, что мы стоим на вершине двух тонн динамита, и это только вопрос времени, когда кто-нибудь чиркнет спичкой.

Я отказываюсь от ужина, сославшись на боль в животе. Лимузин высаживает меня у отеля, я иду прямо в спальню и ложусь. Через пять минут я встаю и совершаю набег на мини-бар. Когда я наливаю водку в стакан, у меня дрожат руки.

Два часа спустя возвращаются Джанни, мама и Лили. Лили идет в свою спальню и запирает дверь. Мама направляется к дивану в гостиной и ложится. Джанни снимает галстук и бросает его на спинку стула в столовой, качая головой и что-то бормоча.

— Как прошел ужин? — Он перестает бормотать и свирепо смотрит на меня.

— Как все прошло? Я расскажу тебе, как все прошло. Куинн за все это время не сказал мне ни единого чертова слова.

С дивана мама кричит: — Он так же ни с кем больше не разговаривал. — Джанни согласно кивает.

— Даже со своим собственным боссом! Видели бы вы его, сидящего там и молча скрежещущего зубами, в то время как все остальные пытались завязать разговор вокруг него. Кем он себя возомнил, царем вселенной?

Вообще-то, да.

Но я не говорю этого вслух.

— Наверное, он просто нервничает из-за завтрашнего дня.

— Из-за чего ему нужно нервничать, этому грубому сукиному сыну?

— Только из-за то, что неделю назад целью похищения была его новая невеста, — резко отвечаю я. — Может быть, он беспокоится о том, что может случиться на свадьбе!

Мама хихикает.

— Если