как его грудь тяжело опускается и поднимается, ну хотя бы потому что мы очень плотно прижаты к друг другу, а еще его сердце отбивает неровный ритм, вторя моему.

— А с кем хочешь? С этим сопляком Литвиновым? Или Батоновым?

— А может и с ними, — дерзко заявляю. — Уж лучше, чем с тобой!

Губы парня искривляются в обиде, и я сглатываю, понимая, что сболтнула лишнего…

— Уткина, Герасимов, вы танцевать будете? Что встали столбом? — обращается к нам Инга Олеговна.

— Нет, не будем, — холодно отрезает Арсен, отпускает меня и, развернувшись, стремительно покидает актовый зал, громко хлопая дверью.

Псих.

Я в полной растерянности смотрю на хореографа, которая укоризненно качает головой. Вздыхает, хлопает в ладоши и командует:

— Танцуем дальше связку!

После чего включает музыку и подходит ко мне.

— Нина, — мягко начинает женщина: — что произошло? На прошлом занятии у вас с Арсеном очень хорошо получалось. К тому же, вы очень красивая пара!

Что произошло? Если бы я знала ответ! Мы с Герасимовым завелись за две секунды. Прокручивая в голове весь наш диалог, я даже не понимаю с чего началась перепалка. Мы оба были на взводе еще до занятия. И оба злились друг на друга непонятно за что.

— Не знаю, — честно отвечаю. — Может, нам поменяться партнерами? — неуверенным голосом выдавливаю из себя.

— Поменять вас можно, если кто-то согласится. — Пожимает она плечами, но вдруг спрашивает: — а вы действительно этого хотите?

Я почему-то молчу, точно язык проглотила. И Инга Олеговна пользуется этой заминкой, чтобы отрезать:

— Постарайтесь все разногласия разрешить до понедельника. Если не сможете поладить, попробуем вас поменять. Но я почему-то думаю, что этого делать не придется, — весело подмигивает. — А сейчас учи с ребятами связку, потом покажешь Арсену.

И, не сомневаясь в своей правоте, Инга Олеговна возвращается на середину сцены, зорко наблюдая за каждым нашим движением, поправляя, направляя и показывая новые движения.

Я, похоже, добилась своего, но совсем не чувствую себя довольной. Арсен, кажется, готов поменяться, да и хореограф не против, так какого черта мне от этого грустно?

* * *

Герасимова я вижу на следующий день, когда выхожу на задний двор школы, где расположена баскетбольная площадка, и как раз заканчивают тренировку парни.

Он, к слову, на меня даже не смотрит. А может, не замечает. Впрочем, а с чего должен? В отличает от Антона, который улыбается и машет мне с другого конца площадки. Я машу в ответ, цепляя на лицо приветливую улыбку.

— Батонов, да? — понимающе ухмыляется, стоящая со мной рядом Алина Петрова. — Хороший выбор, одобряю.

— Ой, нет, мы не… — прикусываю губу и смущенно откашливаюсь: — короче, мы просто приятели.

— Сомневаюсь, что он так же думает, — хмыкает девушка. — Говорю тебе, красавчик на тебя глаз положил. Нужно брать парня в оборот. Он один из немногих с кем здесь действительно можно замутить.

— А с кем нельзя? — неожиданно даже для самой себя любопытствую.

— С половиной этих засранцев, считающих себя Божьими дарами. Обходи стороной Герасимова, Долматова и Грачева — эти парни забудут твое имя быстрее, чем мяч залетит в корзину.

Сложно поспорить с Петровой. Она из параллели, но слава об этой троице ходит по всей школе. И скорее всего за ее пределами тоже.

— Знаю, они из моего класса.

— Но к Батонову советую присмотреться, — озорно мне улыбается. — Кстати, а вот и он! — кивает головой в сторону бегущего ко мне трусцой парня. — Воркуйте голубки, — играет бровями, и прежде чем уйти строго добавляет: — только не долго. Через пять минут начало тренировки.

Антон останавливается возле меня и кокетливо кидает:

— А говорила, что не играешь!

Проклятье, а вот это неловко!

— Это случайно получилось…

— Да знаю я! — легко ударяет меня кулаком в плечо, а потом вдруг задерживает руку и проводит по плечу пальцами, смахивая невидимую пылинку. Приятно. Вроде как, но в груди ничего не екает. — Ну, у тебя неплохо получается…

Смотрю на него этим взглядом, мол, серьезно?! Отчего Антон заливается громким смехом, признаваясь:

— Ладно, я вру. Просто хотел сделать комплимент. В любом случае, форма тебе очень идет, — скользит по мне оценивающим взглядом. — И это уже не ложь.

Комплименты, как вы понимаете, я принимать тоже не умею, поэтому только киваю головой, краснея.

— Так что, когда мы поймем гулять? — совершенно непринужденно спрашивает.

— Гулять? — переспрашиваю. Пытаюсь вспомнить, когда он предлагал, но в голове пустота.

— Ну да.

— Мы же не договаривались…

— Предлагаю сделать это прямо сейчас!

Итак я дожила до того дня, когда меня пригласили на свидание. Поздравьте меня!

— Когда тебе удобно?

И только я собираюсь ответить, как в голову Антону прилетает мяч. Могу поклясться, что слышала как хрустнул его череп.

Что за черт?

Антон хватается за голову, впиваясь яростным взглядом в… Кого бы вы подумали? Разумеется, Герасимова. Кретин вразвалочку подходит к нам, поднимает мяч и без капли раскаяния кидает:

— Упс…

— Герасимов, какого хрена? — рявкает Антон, потирая ушибленную голову.

— Я случайно, прости.

Закатываю глаза, понимая, что в его словах нет ни капли искренности. В глазах Антона мелькает догадка, и он сарказмом спрашивает:

— Неужели есть еще какое-то правило? Например: не подходить к девушкам, на которых ты запал?

Арсен меняется в лице. Он напоминает статую, смиряет нас высокомерным взглядом и выгибает бровь, говоря:

— Запал? Тебе прилетело сильней, чем кажется. Сходи в медпункт.

— Если нет, тогда не мешай мне приглашать красивую девушку на свидание.

— Да пожалуйста! — фыркнув, Арсен зло зыркает на меня и топает в мужскую раздевалку с таким видом, будто ему вообще плевать на весь мир.

Да что не так с этим парнем?

— Итак…

— Уткина! Тебе особое приглашение нужно? — орет физрук (или уже тренер?), отчего я, испуганно хлопая глазами, подскакиваю. — В строй!

— Потом поговорим, — улыбается мне Антон. — Беги, а то он сейчас озвереет.

Кивнув, бегу в строй, где меня уже ждет Быков. Сперва он нас отмечает, а затем начинается тренировка…

Я говорила, что в пятницу была тяжелая тренировка? Забудьте! Физрук гоняет нас так, будто завтра матч на миллион долларов. Ни. Секунды. Передыха.

Проклятье, нужно было соглашаться