Перед сном Варяг сделал два звонка в Сан-Франциско. Светлана, обрадовавшись, щебетала в трубку о невероятных успехах, которые делает сынишка в постижении русских и английских слов, о том, как она соскучилась по мужу и что сейчас хочется прижаться к своему «законному». Здесь Варяг понимал все правильно, поскольку он приходился Светлане законным мужем. Маленькие женские радости и переживания наполнили его сердце нежностью, и он почувствовал, что очень соскучился по своей семье.

С Сивым разговаривать пришлось обиняками. И кое-что сильно обеспокоило Владислава. Прежде всего из намеков он понял, что вокруг его офиса и дома крутятся какие-то непонятные люди, возможно, это совпадение, но Сивый допускал и худшее. Во-вторых, пропал человек из команды взрывников, принимавший участие в операции с лимузином Монтиссори. В-третьих, стали просачиваться слухи о том, что объявившийся Сержант ищет возможность отомстить Варягу и что через Вену тот два дня назад направился в Россию. Значит, Сержант где-то здесь. Нужно быть начеку, подумал Варяг.

Он долго не мог уснуть. В соседней комнате давно посапывал телохранитель. Не раздеваясь, с пистолетом под подушкой он устроился на мягком кожаном диване. Через открытое окно доносились звуки ночной Москвы. Из ресторанчика напротив вышла веселая подвыпившая компания и, распевая популярную песню про стюардессу, проследовала в сторону метро. Время от времени раздавалось цоканье каблуков и негромкий разговор прохожих, спешащих домой.

Где-то поскуливала собачонка, видимо, забытая хозяевами на балконе. Изредка на тихую улицу заворачивали такси, развозящие припозднившихся москвичей.

Варяг истосковался по Москве, по русской речи. Приятно было осознавать, что он снова здесь. Что завтра сможет пройтись по знакомым улицам, перекинуться ничего не значащими фразами с продавщицами в киосках. Купить пачку сигарет и, вглядываясь в лица москвичей, постоять на углу, выкурить пару сигарет.

Он вспомнил тот вечер перед отъездом, два года назад, когда Егор Сергеевич в задушевной беседе раскрыл ему глаза на целый ряд вопросов, которые мучили его и на которые он не находил ответа.

Нестеренко в очередной раз поразил его своим размахом и глубиной.

Кто бы мог подумать, что этот скромный, неброский с виду старик держит руку на пульсе важнейших событий, происходящих в стране; что без его участия не обходилось ни одно более или менее серьезное мероприятие, осуществляемое руководством государства; что многие крупные махинации, затеваемые братвой, были тщательно продуманы и спланированы самим Нестеренко.

Всегда оставаясь в тени, академик дергал за тысячи незримых нитей и направлял огромную государственную колесницу в только ему одному ведомую сторону. Долгие годы его влияние на блатной мир осуществлялось через Медведя, который был глазами, руками, живой плотью академика. Через Медведя Нестеренко воплощал в жизнь задуманное им в тиши академического кабинета.

Связи, наработанные Егором Сергеевичем за годы жизни, были колоссальными. В свое время он был лично знаком с бровеносцем и его окружением. Многие члены Политбюро, генералы, министры частенько заезжали в скромный домик академика Нестеренко, расположенный недалеко от Москвы на Рублевском шоссе. Они с удовольствием попивали с ним чаек, обсуждая насущные проблемы. Советовались, спорили, изливали душу. Эти люди безгранично верили Егорушке – так ласково они называли своего академика.

Какие только проблемы не решались в его уютном кабинете, обставленном допотопной, но добротной резной мебелью. Добродушный, тактичный Нестеренко умел расположить к себе. Он имел огромное влияние на этих, часто не очень грамотных и не самых умных людей.

Играя на человеческих слабостях, тонко подмечая интересы каждого, Нестеренко манипулировал этими людьми. А порой, в критических ситуациях, оказывал на них мощное психологическое давление, добиваясь того, что ему было необходимо. Руками своих друзей, советских руководителей, Нестеренко творил невозможное. Порой вся страна стояла на ушах, журналисты недоуменно пожимали плечами, народ возмущался, но никто не мог предположить, что очередное, из ряда вон выходящее происшествие – плоды усилий скромного труженика советской Академии наук, преподавателя и заведующего кафедрой университета, почетного члена многих обществ и международных академий, советника правительства и так далее и тому подобное.

Именно через Нестеренко, еще во времена застоя, крупные партийные лидеры и теневые магнаты переправляли огромные, в том числе и партийные, деньги за рубеж в швейцарские и скандинавские банки. Не обошлось без участия академика и знаменитое хлопковое дело, о котором так шумели газеты и телевидение. Академик лично был знаком с Адыловым и другими узбекскими лидерами. Весьма крупные сделки, о которых журналисты даже и не подозревали, осуществлялись при непосредственном участии «ученого в законе».

Самой печально знаменитой акцией, предпринятой Медведем совместно с Нестеренко, был Афган. Затевая операцию с переброской наркотиков из Афганистана через весь Союз в Европу и США и стремясь взять наркобизнес под свой контроль, они даже не представляли, в какую кровавую бойню выльется их затея. Договоренность с генералами, да и с самим «папой», у них была совсем иная. Но потом ситуация вышла из-под контроля. Армейским чинам захотелось погреть руки на наркоте и на продаже оружия, а где, как не в запутанной войне, можно похоронить любые концы.

Самому же Нестеренко потом и пришлось исправлять положение и всеми доступными ему методами останавливать всю эту оголтелую, жадную до легкой наживы команду, под любым предлогом стремящуюся продлить разгоревшуюся афганскую войну.

Некоторых пришлось устранить, передвинуть. С иными неуправляемыми расправились втихую. Эту страницу своей биографии Егор Сергеевич вспоминал с досадой.

Зато он гордился переменами, которые с его легкой руки были организованы после смерти «папы». Не все, правда, получалось сразу. Мешали непонимание, прямолинейность, самоуверенность. Некоторые «сказочники» возомнили себя лидерами, пришлось сначала посадить их на искусственную почку, а когда и это не помогло – просто ликвидировать. Астма – она и в Африке астма. С астмой кто жилец?

Коллективное руководство также на пользу не пошло, и престарелый астматик умер, не дотянув до обещанной премии.

Чтоб Россией управлять, надо отменное здоровье иметь. Петр Первый каким бугаем был, а промочил ноги – и протянул их в одночасье. Залечили, наверное.

Нет, лучше все-таки быть молодым и здоровым, чем в годах и со склонностями ко всякого рода недугам.

Сделав ставку на молодых, дела удалось поправить. Но и здесь на определенной стадии все остановилось. Молодые-энергичные, они всегда о себе много понимают, хотя часто лидеры никудышные, им мешает нерешительность, нежелание слышать, что говорят умные, знающие люди. Пришлось разыгрывать курортный спектакль.

Белый дом постоянно требовал повышенного внимания. Как только расслабляешься, ситуация доходит до крайностей, приходится вводить войска, обстреливать несговорчивых из пушек. Воистину, пока гром не грянет, русский мужик не перекрестится! А уж если упрется рогом, только и остается подвалить на танке и жахнуть по кумполу.