– Что будете заказывать?

– Любезнейший, два кофе. И пару рюмочек «Наполеона».

Официант удалился, а уже через минуту на столике стояли две пузатые рюмки с коньяком на донышке и две чашки с ароматным кофе.

– Совсем как во Франции, – усмехнулся Нестеренко, – только рожей не вышли.

– В смысле? – не понял Варяг.

– Все, казалось бы, хорошо. Быстро обслужил, вежливо. Но физиономия?! Даже в самом дрянном баре Парижа никогда не увидишь на лице бармена или официанта постное выражение. Официантки, например, там умеют улыбаться так, словно ты провел с ней одну из самых романтических ночей в ее жизни. – Нестеренко взял рюмку с коньяком. – Так на чем мы остановились?

– Вы говорили о том, что мы вечно спешим куда-то…

– Вот именно, Владислав! Твоя жизнь бурлит – полна планов, предстоящих дел, и я тебе по-человечески завидую. Мое теперешнее состояние можно сравнить с полетом сокола, который уже сложил крылья и камнем падает вниз. Едва птица коснется земли – все будет кончено. У меня остался всего лишь миг.

Нестеренко с явным удовольствием выпил коньяк одним глотком, а потом продолжил:

– Еще важны эмоции, дорогой мой! Именно они делают нашу жизнь ярче. И совсем неважно, какого они свойства – страдания или, может быть, любовь. Представь себе, что было бы, если бы мы не испытывали потрясений! Невозможно даже вообразить, насколько скучна была бы наша жизнь. Чувства, чувства, мой дорогой, делают нашу жизнь богаче! Пей, пей коньяк, Владислав, в такую погоду полезно согреться. Жизнь воспринимается совсем иначе.

В эту минуту трудно было представить, что за столом сидит человек, от которого зависели судьбы России. Воровская жизнь была для академика Нестеренко скорее всего сильнейшим средством против грядущей старости. Ее унылое прерывистое дыхание он, похоже, уже ощущал затылком. В остром и непримиримом соперничестве с молодыми законными он чувствовал себя уже не таким сильным, как прежде, хотя на его стороне было главное преимущество – огромный жизненный опыт и могущественные друзья, которых он сумел не растерять за долгую жизнь. Последнее обстоятельство делало его неуязвимым.

Варягу трудно было понять, где же настоящая жизнь этого непостижимого человека – в тихом, освещенном настольной лампой уютном кабинете или в жестком, не знающем компромиссов воровском мире, в который Нестеренко попал по воле случая в молодые годы, но с которым не желал расставаться почти полвека?

Варяг последовал совету Нестеренко и маленькими глотками выпил коньяк.

– А ты, Владислав, совсем стал западным человеком, даже спиртное пьешь так же, как и они. Смакуешь… вкус, букет напитка. А я вот, несмотря на свое академическое звание, так и остался все тем же мужиком – пью для того, чтобы захмелеть, и ем для того, чтобы утолить голод.

Варяг невольно улыбнулся. Оказывается, он совсем не знает Нестеренко. Этот человек способен показать себя с совершенно неожиданной стороны, и сейчас он совсем не похож на седовласого старца, вещающего с высокой кафедры научные тезисы. Но такой Нестеренко ему нравится больше, и он бы не удивился, если бы этот милый старикан начал ухаживать за хорошенькой девушкой за соседним столиком.

– Я вас знал другим.

– Знания – вещь относительная. Если будем встречаться с тобой чаще, ты увидишь меня и в другом качестве, – погрозил пальцем Егор Сергеевич. – Поведай я тебе всю-всю правду о себе, ты просто отказался бы верить. Я уже говорил, что порой мне самому кажется, будто все происшедшее со мной случилось с каким-то другим человеком, очень на меня похожим. Я тебе многое рассказывал. И возможно, когда-нибудь доскажу остальное, но только не сегодня – я устал и к тому же время поджимает. Кстати, а ты знаешь, кому принадлежит во-он тот уютный барчик на другой стороне улицы?

– Даже не догадываюсь.

Варяг отхлебнул глоток кофе.

– Удивишься, но он собственность бывшего киллера. На его счету жизнь восьми законных воров и одно несостоявшееся убийство. Это профессионал высокого класса. Один из лучших воспитанников Сержанта. А это школа! Я знаю, что ранее он не однажды наведывался к Сержанту в Париж. Потом решил отойти от Сержанта и на заработанные деньги завел собственное дело – открыл бар, казино, балуется наркотиками. Кстати, а вот и он!

К кафе напротив подкатил новенький «Мерседес». Нестеренко посмотрел на часы.

– Наш друг обладает удивительной способностью появляться в одно и то же время. Думается, эта педантичность очень скоро доставит ему большие неприятности. Приглядись к нему, Владислав Геннадьевич, может быть, признаешь своего бывшего знакомого?

Варяг внимательно следил за тем, как из белого «Мерседеса», напоминающего огромную хищную рыбину, вышел вальяжный мужчина лет тридцати с небольшим. Он скорее напоминал преуспевающего бизнесмена, чем киллера. Черты его лица показались Варягу действительно знакомыми, и через секунду он уже не сомневался в том, что человек, шагавший в сторону бара, учился у Сержанта. По обе стороны от него шли два телохранителя. Они чем-то напоминали своего босса – были так же молоды и жизнерадостны. Он весело, энергично жестикулируя, рассказывал о чем-то своим спутникам, а те реагировали на каждое слово шефа громким смехом.

Нестеренко с интересом наблюдал за тем, как бывший киллер, а ныне респектабельный бизнесмен шел от машины к дверям бара.

Вдруг какая-то неведомая сила ударила бизнесмена и швырнула на капот стоявшего рядом автомобиля.

Вскрикнула женщина, сидевшая рядом за столиком, а телохранители, словно загипнотизированные ужасным зрелищем, наблюдали за тем, как их босс медленно сползает с радиатора чужой машины, раскинув в стороны руки. Они запоздало подхватили безжизненное тело босса.

– Господи! – вымолвил один из парней, разглядев на лбу у шефа дырку. – Он мертв! Откуда стреляли?

– Кажется, из того дома, – махнул один из телохранителей в сторону многоэтажки. – Давай туда! Он может уйти проходными дворами. А я пробегусь по этажам!.. Эй, кто там в баре?! Сюда! Быстрее! – кричал он перепуганному официанту, поддерживая тело мертвого хозяина. – Будь здесь, пока я не вернусь. Да крепче держи, не видишь, грязь под колесами! Пусть из бара скатерть принесут, шефа положить надо.

Нестеренко безучастно наблюдал за всем происходящим, потом таким же равнодушным взглядом проследил за тем, как телохранитель скрылся в доме.

– Кофе выпит, – объявил он, – пора идти. – Егор Сергеевич положил под рюмку деньги и, взяв со стола шляпу, надел ее. – Кажется, я окончательно продрог. Как приду, непременно приму аспирин.

С минуту Варяг и Нестеренко шли молча.

– Это и есть ваш сюрприз, Егор Сергеевич?

– Да, Владик. А ты чем-то недоволен? Или, может быть, ты сожалеешь о случившемся? Человек, которого только что застрелили, и есть тот самый киллер, что покушался на тебя в Париже. Если бы ему тогда удалось выполнить задание Сержанта, многое из задуманного мне пришлось бы делать одному. Ты понимаешь, я не могу простить ему такую дерзость. А теперь мне пора. Береги себя и помни, как много на тебя поставлено.