Вот тебе и ответ: Лаорр явился для того, чтобы снова меня предать.

Девушка-горничная словно бы и не удивилась этому более чем странному визиту, развернулась и пошла заканчивать уборку. Явно влияние темного. Теперь я хорошо представляла, как он это делает, да и что там представляла – сама поступала так же. Отрешенный вид и какая-то неестественная невозмутимость девушки все равно казались мне отвратительными.

И Лаорр казался мне самым отвратительным существом в этом мире. И самым желанным.

– Мирая, это ты! Это и правда ты.

Он сделал быстрый шаг в мою сторону и заключил меня в объятия. Я задохнулась от нахлынувших ощущений. Непрошеная и совершенно беспричинная нежность, которой не было никакого оправдания, боль, гнев – сейчас смешалось все, и я сама толком бы не могла сказать, что чувствую.

Я попыталась высвободиться, и тут же почувствовала чужое, чуждое влияние. По телу пробежала волна, словно спину покалывало иголками. И вот уже больше всего на свете мне хочется обмякнуть в его руках, раствориться в объятиях, ответить на жаркий поцелуй. Целовать его жадно, исступлённо, забыв о том, что мы не одни.

Нет, это не мне хотелось, это он по-прежнему пытается меня контролировать!

Холодная злость закипала где-то в глубине души. Ярость. Однако не та ярость, которая лишает разума и контроля. Нет, я могу управлять этим чувством.

Лаорр совершил большую ошибку, явившись сюда за уже не своей игрушкой, по одной простой причине: игрушка больше не желает быть марионеткой.

Я не без усилий высвободилась из объятий Лаорра. Что-то во мне отчаянно сопротивлялось этому. Заглянула в его глаза так глубоко, словно пыталась проникнуть взглядом в самую душу, если, конечно, у темных есть душа…

А в следующее мгновение он вскрикнул от боли.

И снова совершенно противоположные чувства разрывали мое сердце. Острая, как нож, жалость к мужчине, которого я люблю, какую бы боль ни испытывал он, мне было больнее. Но рядом с нею – другое. Ничуть не менее сильное чувство – ненависть к тому, кто растоптал мою любовь, с легкостью отдав меня другому.

Он должен умереть. Эта мысль родилась где-то в глубинах моего сознания и показалась мне совершенно разумной и естественной. Нет ничего проще. Так и должно быть.

Как и в сегодняшнем сне я чувствовала, как капля за каплей уходит из него жизнь. Только теперь мне не надо было тесных объятий и жарких поцелуев, для того чтобы ее забирать. Хватало взгляда.

Лаорр как подкошенный рухнул на колени, он был бледен, он задыхался. Где-то на задворках моего сознания промелькнула странная мысль: а ведь он не сопротивляется, он мог дать мне отпор, мог сражаться за себя, даже сейчас у него хватит сил на один точный удар. Но он смотрел на меня непонимающими глазами и почему-то ничего не предпринимал.

Ну что ж, тем лучше. Он должен умереть!

И пусть эта мысль отзывается болью в моем сердце, это ничего не меняет. Я вздохнула поглубже и продолжила делать то, чего делать никогда не могла и не умела, но каким-то невероятным образом понимала, как надо.

Он должен умереть.

Я знала, что близка к цели, и это наполняло сердце одновременно и болью, и радостью. Впрочем, боль – ни моя, ни его – ничего не значила. Я не могла бы остановиться, даже если бы захотела.

Словно что-то иное, гораздо более сильное, чем я, действовало вместо меня.

Щеку обжег удар. Это еще что такое? Я на мгновение оторвала взгляд от Лаорра. Еще один удар. Покарай тебя, боги!

Мужчина, которого Лаорр приволок с собой, теперь хлещет меня по щекам. Холодная ярость, которая только что была направлена на моего любимого предателя, переметнулась на другой объект. Я бы испепелила негодяя, но в следующее мгновение запястье обожгло холодом. И тут же я почувствовала, что силы покидают меня. Так быстро, так стремительно, что я рухнула бы на пол, не подхвати меня отвратительный человечишка.

***

Сознание возвращалось медленно, словно сквозь пелену я слышала голоса. Один – родной и знакомый, второй – чужой.

– Что с ней? Почему она напала? Что вообще происходит?

В голосе Лаорра – тревога и непонимание.

– Похоже, вы ее чем-то крепко разозлили, – отвечал второй.

Он как раз был совершенно спокоен. Я вспомнила пару пощечин, которыми этот негодяй меня наградил, и ярость снова стала закипать где-то в глубине души. Но сделать ничего не могла, даже пошевелиться не могла, и открыть глаза тоже. Мне оставалось лишь лежать и слушать, о чем они говорят.

– Но почему? То есть даже если она злится, почему так?

– Да вы, похоже, никогда не имели дело с полукровками, с теми, чья сила только просыпается.

– Разумеется, нет, – с раздражением ответил Лаорр. – С чего бы вдруг мне это понадобилось.

– Ну, тогда вам нужно кое-что знать. Она не слишком контролирует свою силу. Даже не так. Скорее сила контролирует ее. Не всегда, конечно. Когда все идет спокойно, она будет прежней. Но гнев, страх или, к примеру, вожделение провоцируют то, что в ней дремлет. Вам трудно это понять, ваша магия была с вами с младенчества. Вы учились контролировать ее тогда же, когда разучивали первые слова или осваивали искусство хождения. Сразу. С ней же все иначе. К тому же дар у нее сильный и опасный.

– И что же делать?

– Вы действительно хотите моего совета? – холодно поинтересовался человек.

Лаорр промолчал, и он сказал:

– Лучшее, что вы можете сделать, это вернуть ее туда, откуда она сбежала.

Мерзавец! Уничтожу! Я снова попыталась подняться, но не смогла даже двинуться.

– Но, мне кажется, эта девушка слишком дорога вам для того, чтобы вы слушались таких советов. И вы пойдете на риск, но не поступите разумно.

Я замерла, ожидая ответа, и не особенно сомневаясь в том, каким он будет. Этот человек, несмотря на его профессию, похоже, чересчур романтик, или считает Лаорра тем, кем тот не является.

Но Лаорр ответил совсем не то, что я ожидала.

– Разумеется, я никому ее не отдам. Чем это грозит?

– Чем угодно, – холодно ответил человек. – Я не стал бы слишком рассчитывать на то, что она без посторонней помощи сумеет справиться с тем, что сейчас внутри нее. Находясь рядом с ней, скорее всего вы погибнете.

Он говорил бесстрастно, и от этого вещи, которые он сообщал, становились еще страшнее. А ведь он прав: мне, той нормальной мне, которую я знала, с которой прожила все это время, в голову бы не пришло кого-то убить. Не то что бы Лаорра, самого близкого мне человека, но даже короля, когда тот мне угрожал.

То, что поселилось внутри, вернее не так, то, что всегда там было, но сейчас начало проявлять себя, давало мне силу, но взамен забирало что-то очень важное. Меня саму.