«Тот, кто меня не знает, вполне может поверить, что я мягкая, прелестная женщина, — подумала она, глядя на свое отражение, — возможно, через пару месяцев, когда я перееду в столицу, кто-то и клюнет на мою красоту. Я еще сделаю партию, о которой мечтала в юности».

Но в глубине души Саломея знала, что новый брак ей не нужен, ей нужны были только богатство и власть, а это и так у нее будет, как только она устранит пасынка. Следовало убить двух зайцев: заставить Косту выполнить обещанное и убрать Михаила с ее пути, и нужно было выманить у него деньги. До сих пор она всегда крутила этим мужланом, как хотела, справится и на сей раз. Графиня накинула шаль и побежала через заснеженный сад во флигель.

Коста в одних белых подштанниках лежал на кровати. Хотя Аза ушла уже больше часа назад, он до сих пор не мог успокоиться. Абрек в очередной раз потерпел неудачу, и дело было не в девушке. Когда она раздевалась под его внимательным взглядом, томительное предвкушение как будто возбудило его. Да, Аза не шла ни в какое сравнение с Саломеей — ее тяжелые ноги с крупными ступнями и широкий плоский зад не нравились Косте, но она была молода, и гладкость кожи, изящный верх с небольшой упругой грудью и тонкой талией были очень хороши. К тому же он не ошибся — Аза оказалась опытной, и принялась ласкать его, виртуозно работая языком и пальцами. Это было очень приятно, к тому же девушка сама возбудилась, он видел это по подернувшимся дымкой страсти глазам, слышал острый мускусный запах ее тела. Но это приятное занятие все тянулось, а он не чувствовал в себе готовности взять Азу. Наконец, поняла это и девушка, он увидел, как исчезло из ее глаз сластолюбивое ожидание, потом по белой коже пробежали мурашки: она замерзла, стоя на коленях на холодном полу. Девушка отстранилась и вопросительно посмотрела на Косту.

— Тебе не нравится? — удивилась она.

— Да нет, приятно, — протянул Коста, он не знал, что делать дальше.

— Ты меня не хочешь! — воскликнула девушка, вскочив на ноги. — Вы все здесь так панически боитесь Саломеи, что ты даже перестал быть мужчиной!

Она бросилась к своей одежде и начала быстро одеваться. С трудом застегнув платье на спине, Аза мстительно выпалила:

— Не думай, что я уйду с пустыми руками, я сделала все как нужно — ты сам не захотел.

Коста натянул подштанники и подошел к полке, висящей у окна. Он достал из круглой вазочки, затерявшейся среди курительных трубок и пистолетов, золотой червонец и протянул девушке.

— Бери, небось, в доме князя дядя и двоюродные братья имели тебя бесплатно, — процедил он.

— А вот это не твое дело, ты тоже не ангел, а разбойник с большой дороги, — заявила Аза, забрав монету.

Она накинула шаль и выскользнула из флигеля, сразу завернув за угол, чтобы никто из слуг не догадался, где она была. А Коста так и остался лежать на кровати, размышляя, как же ему теперь быть. Ничего не приходило на ум. Похоже, что Аза была права: он так благоговел перед Саломеей, что перестал быть мужчиной. Знакомые быстрые шаги, раздавшиеся в коридоре, заставили его приподняться. Дверь отворилась, и в маленькую спальню стремительно вошла Саломея.

— Ты скоро опухнешь от безделья, скоро обед, а ты еще не вставал, — заметила она и брезгливая гримаска тронула губы женщины, — впрочем, можешь не одеваться, у меня разговор недолгий.

Саломея села в бархатное кресло, стоящее у теплой печки, потерла рукой лоб, собираясь с мыслями, потом твердо посмотрела на Косту и произнесла:

— Пришла пора выполнять договор. Вчера я получила письмо о смерти мужа. Михаил — в Вене, я это предвидела и заказала для тебя заграничный паспорт, его доставили еще неделю назад. Так что собирайся и поезжай. В качестве доказательства, что дело сделано, снимешь с тела какую-нибудь вещь, чтобы я точно знала, что ты мне не врешь.

Эта женщина была неисправима, она в очередной раз походя оскорбила его и, похоже, даже не заметила этого. Но Коста промолчал, ведь она была так красива. Рука, которой графиня только что касалась своего лба, тонкая в запястье, так изящно закруглялась к идеальному локтю, что Коста терял голову. Низко обнаженная грудь женщины, на которой алыми каплями сияло роскошное ожерелье, почти вывалилась из лифа бархатного платья, когда Саломея подалась вперед, глядя на бывшего любовника жестким взглядом в ожидании ответа. Коста продолжал молчать, прислушиваясь к своим ощущениям. И вдруг он понял, что его естество откликнулось на эту прекрасную и жестокую женщину. Она была его госпожой, и он хотел этого, желая ее.

— Ну, что же ты молчишь? — прикрикнула Саломея.

— Когда ехать? — спросил абрек.

— Завтра на рассвете, надевай казачью форму, что тебе сшили, и поезжай. Да, еще вот что: Вано потратил слишком много денег на свои игрушки с фабрикой. У меня свободных средств сейчас нет, так что дай мальчику немного золота из твоих запасов, — небрежно бросила Саломея.

— Вот как? — оживился Коста, — но, насколько я помню, у нас все имеет свою цену — я доставляю тебе наследство Печерских и за это живу в этом доме рядом с матерью и сыном. А чем заплатишь ты?

— Что за бред ты несешь? — удивилась графиня, — почему я должна платить за то, что ты выполнишь свой отцовский долг?

— Но ты запретила матери, а через нее и мне, говорить мальчику, кто его настоящий отец. Так что придется и тебе заплатить, — настаивал Коста.

— Ну, и что же ты хочешь? — презрительно фыркнула Саломея.

— Я хочу тебя, но ты будешь делать все то, что делают обычные шлюхи по требованию мужчин.

Графиня оторопела. Это было так неожиданно — как можно было ей предложить побыть шлюхой? Но теплая волна возбуждения уже родилась внизу ее живота и начала растекаться по телу, обещая сладкую разрядку. У нее так давно не было мужчины, что эта мысль уже не казалась ей глупой. Но она никогда не позволит мужчине взять над собой верх! Этого никто от нее не добьется ни за золото, ни за ласки. Саломея посмотрела в горящее жаждой страсти лицо своего любовника и вдруг поняла, что сейчас этот грубый мужлан, который всю жизнь игнорировал ее требования в постели, стал мягким воском в ее руках. Желание мгновенно разгорелось в ней жарким огнем так, что ей стало больно сидеть. Она вскочила и, топнув ногой, крикнула:

— Раз так, я заплачу — только мои услуги будут тебе очень дорого стоить! Я — графиня. Разве нищий абрек найдет столько денег, чтобы он мог купить меня?

— Я смогу купить даже царицу, если захочу, — прорычал Коста.

Он одним прыжком вскочил на тяжелый квадратный стол, стоящий посередине комнаты и, надавив на доски, откинул незаметную крышку в потолке. Поднявшись на носки, он с усилием поднял один из трех небольших сундуков, стоящих на чердаке, и вместе с ним спустился вниз. Поставив сундук на стол, абрек откинул крышку. Тот был доверху набит золотыми монетами. В основном, там лежали червонцы, но были и незнакомые монеты, принадлежности которых Саломея не знала.

— Сколько ты хочешь? — ехидно спросил Коста, наслаждаясь жадным блеском глаз своей любовницы.