– Сто тыщ? Вот это да, вот это деньги! – быстро заговорил сторож.

– Что, завидно?

– Да нет. Мне они, такие деньги, ни к чему. От таких денег добра не будет, особенно ежели они получены по наследству от убиенного. Это дурные деньги, от них по церковным правилам отказаться надобно.

– И, наверное, в пользу церкви?

– Ну да, а куда же их еще? В церковь, на благое дело…

– Я ведь тебя, Савелий, не зря про заживо похороненных спрашивал. Еще ходят слухи, что Глафиру тоже вроде как живую в гроб сунули…

– Ну, про такое я не слыхал. А кто говорит-то?

– Стратонида Ивановна!

– Ну, ей тоже верить! Она, бывает, такое приплетет! У них вообще семья брехливая. Отец ее, царствие ему небесное, тоже здесь у нас лежит, я его помню, любил приврать. Все у него так складно выходило, что вроде и на правду похоже, и многие верили, да и до сих пор верят.

– Так ведь она не сама это придумала, а говорила со слов Скворчанского, дескать, видел он в эту весну Глафиру живой!

– Ну, это я не знаю. Может, она ему просто привиделась. Такое ведь бывает. Мертвые являются живым и даже, я это по себе знаю, разговаривают с ними.

– И откуда ты это знаешь?

– Да знаю, только говорить, вы уж меня, ваше степенство, простите, не хочу, чтобы не злить кое-кого…

– Ну ладно, я не настаиваю… – мягко проговорил фон Шпинне.



Глава 21

Подкидной дурак

После визита на кладбище сыщики не спеша шли по узкой улице и вели такую беседу:

– Да, интересно, что такое могло напугать Скворчанского? – как бы сам у себя спросил Кочкин.

– Если, Меркурий Фролыч, ставить такие вопросы, то их нужно разместить в правильном порядке, по важности. Что напугало Скворчанского – это не первый вопрос, на который мы должны ответить, и думаю, что не самый главный…

– А какой же, по-вашему, главный?

– Самый главный вопрос – зачем Скворчанский приехал в Сорокопут? Если мы на него ответим, то, пожалуй, сможем ответить на все остальные. Но, к сожалению, ответ на него мы здесь не найдем…

– А где его искать?

– В Татаяре! – рассматривая обывательские дома, ответил фон Шпинне.

– Почему в Татаяре?

– Потому как причина, толкнувшая городского голову к этой поездке, находится в нашем городе. Ведь именно там он каким-то образом узнал о слухах, которые ходят в Сорокопуте: о том, что у него, возможно, есть дочь; что Глафира, его невеста, которую он бросил, не явившись на венчание, жива. Кто-то сообщил ему все это. Кто этот человек? Что он сказал Скворчанскому такое, что заставило последнего бросить дела и поехать в Сорокопут? И это далеко не праздные вопросы. После того как мы вернемся домой, нам нужно постараться найти этого человека.

– А может, это случайный человек? – предположил Кочкин.

– Нет, в таких делах случайностей не бывает, хотя… Может, и не было никакого человека, может, Скворчанский, как я уже говорил, получил письмо… Но даже если это так, то мы опять возвращаемся к вопросу – кто сообщил о слухах в письме? Кто этот человек?

– Вы думаете, письмо, если таковое было, пришло из Сорокопута?

– Да! А больше ведь неоткуда! Скворчанский получил письмо, где сообщалось такое, что и заставило его приехать сюда… Но ладно, – оборвал сам себя начальник сыскной, – пока оставим это. Сейчас, я думаю, нам нужно сделать одно важное, безотлагательное дело…

– Навестить исправника? – догадался Меркурий.

– Верно! Правда, я думаю, он уже знает про нас, но это не освобождает от визита к нему. На кладбище я заприметил странного человечка, который бесцельно слонялся между могилок да все посматривал в мою сторону. Сторож сказал, что видит этого человека впервые, может быть, врет, а может, и правду говорит.

– Этот человек, Фома Фомич, – Кочкин сделал выразительную паузу, чем заставил начальника сыскной посмотреть на него, – идет за нами. Может, сыграем с ним в подкидного дурачка?

– Ну что же, давай сыграем, а то что-то у них тут, в Сорокопуте, скучно.

Какое-то время сыщики шли молча, не торопясь. Соглядатай тоже не спешил, ближе, чем нужно, не подходил, но и не отставал. Видать, получил приказ от своего начальства не выпускать из виду приезжих, но и не насторожить их, чтобы не нервничали. Однако не знал этот человек, с кем имеет дело.

Кочкин вдруг остановился, схватился за бок и сделал так, чтобы тому, кто следовал за ними, было хорошо видно, что, собственно, происходит. Фома Фомич кинулся к Меркурию, но не успел. Чиновник особых поручений с громким стоном рухнул на пыльную дорогу и забился в конвульсиях. Симулировать эпилептический припадок получалось у Кочкина лучше всего.

– Человеку плохо! – крикнул соглядатаю фон Шпинне. – Падучая у него!

Тот, не мешкая, подбежал. Лицо красное, напуганное, рот приоткрыт.

– А чего делать-то?

– Приподними ему голову, пока я ноги держу!

Соглядатай кинулся выполнять просьбу. Ухватил Кочкина за голову обеими руками, но тут его ждал сюрприз! Припадочный вдруг открыл глаза, подмигнул, и увидел агент, что смотрит ему прямо в лицо, зияя черной калиброванной дырой, короткоствольный «браунинг».

– Вставай, не спеши, без резких движений… – услышал над своим ухом тихий скрипучий голос, – бежать не вздумай – застрелим!

– Да вы знаете, кто я такой? – возмущенно проговорил соглядатай.

Люди говорят, что мелкие полицейские чиновники по уездам более высокого мнения о себе, чем их коллеги в губерниях. Может быть, так оно и есть.

– Да вы знаете, кто я такой? – повторил агент.

– Ну, наверное, ты нам сейчас и расскажешь про это! – бросил Кочкин, который уже поднялся на ноги и теперь, держа пистолет в направлении «пленного», отряхивал брюки от прилипчивой уездной пыли.

– Да я вас сейчас же к исправнику! Да вы у меня в холодной до Рождества сидеть будете! Да я вам устрою именины! Надолго запомните Канашкина Семена.

Губернские сыщики, однако, не слушали, что говорит агент. Они ловко схватили его под руки и утащили в тихий, узкий проулок, с обеих сторон ограниченный высокими дощатыми заборами.

– Вот место какое замечательное! – оглядываясь по сторонам, сказал фон Шпинне. – Здесь нам никто не помешает.

– Да люди видели, как вы меня схватили, сейчас же в полицию донесут. Скоро здесь будет никак не меньше десяти стражников с шашками да нагайками…

– Ты это гимназистам пойди расскажи. Десять человек с шашками и нагайками! Откуда у стражников шашки? – оборвал его Кочкин и, взводя курок на «браунинге», приказал: – Садись!

– Куда? – огляделся агент.

– На землю садись!

– Так ведь грязно…