Я инстинктивно следил за путеводным Ментальным Вектором, меняющимся вместе с окружением. На смену рекламным листовкам пришёл бродячий пёс, на ошейнике которого были вышито его имя: «Ариадна». После пса — аварийные сигналы автомобилей. За ними — пар из канализационных люков, клубящийся в нужном нам направлении. Я установил связь с Джуджионом, и он содействовал мне. Так я нашёл подтверждение материальности мысли. Я внимал ей и разделял ее, уважал ее силу и почитал хрупкость. Все те же самые чувства внушала мне и Элис. Я трепетал и скрывал это. Шёл, будто за ней, но на самом деле она шла за мной. Она рассказывала мне о тайнах Джуджиона взахлёб, с неподдельным восторгом и интересом и чем дальше углублялась в свои знания, изымая их мне, тем больше верила в них. Она выговаривалась развёрнуто и одухотворенно, потому что устала хранить их в себе. Ей хотелось поделиться знаниями из-за собственной переполненности.

Я устал бояться будущего, в котором, возможно, меня ждали люди мистера Биссела. Будущего, в котором Элис сказала бы мне: «Это моя работа, не принимай на свой счёт». В котором все ее слова оказались бы частью ухищрённой детальной тактики завоевания доверия. Я помнил о предупреждениях Ронды, но больше не мог держать бдительность в напряжении. Даже если Элис импровизировала, рассказывая мне о закономерностях Джуджиона, я наслаждался тем, что она говорила со мной. Даже если каждый ее взгляд и жест должны были, в конце-концов, меня скомпрометировать, я любовался ими. Даже если наш совместный путь, полный случайных соприкосновений руками, привёл бы меня на амбразуру, я шёл туда, зная, что уже никто у меня этого пути не отнимет. Ментальный Вектор привёл нас к огромному небоскрёбу, прорезающему предрассветные облака. Мортимер Биссел был на самом верху. Я знал — откуда-то, — что он стоит там, на самом верху, на открытом балконе смотровой площадки, над предрассветными облаками и созерцает безмятежность.

Вокруг небоскреба — будто внутри рва — горел зелёный огонь. Жар от него расплывался в округе и плавил снег. Даже падающие с неба снежинки превращались в капли и испарялись на лету, поэтому над огнём стоял клубящийся пар. Сквозь колышущиеся языки пламени, достающие до четвёртого этажа небоскрёба, был виден холл. Он был заполнен вооружёнными, снующими по хаотичным траекториям солдатами с одинаковыми лицами. Их было несколько десятков. Шеффилд защитил покой своего отца. Я сомневался, что в защите, спроектированной и воссозданной самим мистером Бисселом, возможно найти прореху или лазейку. Но при первой нашей встрече он сам приоткрыл мне мое преимущество перед ним. Он не обладал способностью к Проекционной Метаморфозе, а значит, именно с ее помощью и можно было преодолеть рубеж, отделяющий нас от Мортимера Биссела. Именно поэтому я предпочитаю держать язык за зубами — никогда невозможно предугадать, какие слова говорящего сыграют с ним самим злую шутку. Элис кусала губы. Она знала, что бессильна против столь серьёзной обороны, но не хотела это признать.

⁃ Элис?

⁃ Да.

⁃ Ты знала, что будет что-то подобное? Ты говорила…

— Это нормально. Все защищают то, что им дорого.

— Что это за солдаты?

⁃ Думаю, это что-то вроде боевых манекенов. Атакуют все, что попадает на их территорию. Они все одинаковые, значит… скорее всего, у них у всех идентичный перечень задач и свойств.

⁃ Шеффилд создал их?

⁃ Да, больше некому. Облёк энергию в знакомую форму и наделил ее тупой шаблонной агрессивностью. Видишь, как они ходят — монотонно, четко, не общаются, не переглядываются даже. Это не настоящие люди. Вроде роботов, только из других компонентов.

⁃ Их можно как-нибудь обезвредить?

⁃ Я не знаю, Рэй. Я обещала тебе не мешать, но и помочь ничем не могу.

Я попросил ее ждать поодаль, а сам пошёл в сторону вздымающегося огня. Его бешеная сила и яркость слепила, но я не моргал. Я хотел совладать с грандиозной мощью оцепившего небоскрёб зелёного пожара и подчинить ее. Это возможно было сделать только при одном условии — перестать ее бояться. Превозмогание страха есть краеугольный камень успеха.

Я представил, как бушующий огонь, окунтуривающий небоскрёб, выглядит сверху — квадрат чистой свирепой энергии. Представил, как он уменьшится и сольётся в светлую точку, если посмотреть на него с огромной высоты. Вспомнил, как в детстве складывал ладонь, нагонял туда газ из пластмассовой зажигалки и поджигал его. Я держал эту светлую точку, эту чистую свирепую энергию внутри кулака. Ров погас. Беснующийся пожар был заточен у меня в руке, точно узник, чью невиданную силу покорили измором. Он рвался наружу и боролся со мной. Огонь не знает — дарить тепло или жечь. Это решает человек. Снежинки больше не таяли на лету. Они опускались на асфальт и гранитную брусчатку, и только там превращались во влагу, потому что все вокруг было нагрето непреодолимой огненной стеной, которая сжалась до размера крупной бусины и теснилась у меня в кулаке. Я перебрался через ров и подошёл к стеклянным дверям небоскреба. За ними блуждали несколько десятков вооруженных солдат с одинаковыми лицами. Они никуда не смотрели, ни во что не вслушивались. Я толкнул стеклянную дверь и она податливо распахнулась. Солдаты замерли и повернули головы в мою сторону. Даже те, что стояли ко мне спиной. Несколько десятков одинаковых лиц были обращены в сторону открывшейся двери. Их взгляды проходили сквозь меня, в даль, видную только им. Защитная система Шеффилда Биссела реагировала на колебания энергии внутри отведённого ей периметра. Она воспринимала окружение не зрением, не слухом, не обонянием и не осязанием, а тем, что наяву называется шестым чувством. Я стоял в шаге от границы, за которой одноликая армия разорвала бы меня на куски и так сильно хотел закрыть глаза, что мутнел рассудок. Я хотел моргнуть, чтобы проверить, насколько могущественно неизвестное нечто, уничтожевшее оперативный отряд в операции «Браво» и араву мясников в операции «Чарли». Но я не мог этого сделать в присутствии Элис. Я чувствовал ее взгляд тем же, чем система защиты Шеффилда Биссела чувствовала открывшуюся дверь. Солдаты стояли недвижимо. Они ждали. Я высвободил светлую точку из руки, бросив ее в холл небоскреба, и рывком закрыл дверь. Пожар вмиг заполнил помещение и обволок испепеляющим жаром одноликую армию. Она горела, плавилась и рассыпалась, пока огонь бился в стёкла, пол и потолок. Я смотрел на буйствующую агонию и наслаждался ею. Я был горд тем, во что смог превратить систему защиты самого мистера Биссела. Я почувствовал силу, которая способна преодолеть непреодолимую преграду, и эта сила давала