спину профессора, на котором был только тонкий мягкий свитер. И мне страсть как хотелось сейчас владеть стихией огня, чтобы просто его сжечь, не оставив даже пепла.

Не знаю, как далеко это могло бы зайти, если бы дверь не открылась, и в комнату не попытался войти мистер Ян. Профессор резко встал, услышав щелчок поворачиваемой ручки, и я так же быстро села, запахивая пальто. Визит врача совершенно вылетел из моей опьянённой страстью головы.

Войти он, впрочем, не смог, потому что на дверном проёме стоял защитный артефакт, и доктор Ян просто упёрся носом в невидимую стену.

– Извините, доктор, – я успела застегнуть пару пуговиц на груди и подбежала к двери, чтобы нажать на артефакт, деактивируя его. – Профессор Лэйдон помогал мне установить защиту на номер.

– Понимаю, время неспокойное, – серьёзно кивнул доктор и прошёл в комнату. – Могу я осмотреть вашу рану?

– Подождите минуту, я только переоденусь. А то не успела даже разуться, мы ведь только с дороги.

С этими словами я пошла к шкафу и, когда доктор включил в комнате свет, вытащила из него широкую ночную рубашку, приготовленную для постояльцев. С ней уже прошла в туалетную комнату и, тяжело опершись о раковину, выдохнула. У отражения в зеркале всё лицо было залито густым румянцем. Чтобы хоть немного скрыть следы произошедшего непотребства, я включила воду, которая полилась почти ледяной, и стала брызгать ею в лицо. Но, кажется, это только усилило приток крови к щекам. Смирившись, я переоделась в ночную рубашку и, аккуратно сложив на деревянную полочку свою одежду, вернулась в комнату.

Доктор Ян был уже готов. На столе рядом с ним стоял раскрытый саквояж, руки он протёр спиртом, и специфичный запах наполнил помещение. Я подошла ближе и начала было задирать рукав, как доктор спросил меня:

– Вы себя хорошо чувствуете, мисс? – и он приложил ладонь к моему лбу.

– Немного замёрзла в дороге, – соврала я, чтобы хоть как-то оправдать румянец на щеках.

– Что ж вы не согрели свою подопечную, – доктор Ян укоризненно покосился на профессора, который сидел рядом со столом, скрестив руки на груди. Мистер Лэйдон выглядел совершенно невозмутимым, но я всё ещё остро ощущала запах его гормонов и отчаянное смущение скрадывалось только никак не угасающим пожаром внутри меня.

– В храме с моим ожогом работал доктор Эшли, – сказала я, чтобы перевести тему и поскорее избавиться от врача. – После лечения не осталось даже шрамов.

Дракон закатал широкий, свободный рукав моей ночнушки и внимательно осмотрел место, которое раньше было покрыто ожогами. Я отвернулась, чтобы не видеть реакцию на проявившуюся метку истинности.

Алый узор на плече напомнил мне о том, что в Айсхолле меня ждёт Райнер, который ещё не знает о том, что мы – пара. Сердце застучало от невыносимого чувства вины – и в то же время непреодолимой тяги. Богиня, за что ты так со мной? Ты ведь зевещала детям своим любить друг друга!

Я украдкой бросила взгляд на профессора, который так и сидел, скрестив сильные руки, и прожигая взглядом точку в стене. Среди драконов иметь нескольких жён или мужей – обычное дело. Но как они договариваются о подобных союзах? Мне было сложно даже представить себе, что я могла бы с такой темой прийти к Райнеру. Впрочем, кто сказал, что он согласится быть моим мужем? Не он ли говорил о том, что метка истинности ничего не значит и говорит только о теоретической совместимости для рождения потомства?

Теперь ко всему прочему появился страх, и я попыталась отогнать мысли, сосредоточившись на докторе, который продолжал осмотр, используя какие-то артефакты и толику магии. Это оказалось не так просто, потому что татуировка, проявившаяся на плече, вновь и вновь возвращала меня к нерешённому вопросу.

“Что ж, Лина, – сказала я себе. – Ты ведь решила быть храброй? Сейчас самое время!”

– Прекрасно, – заключил доктор Ян. – Мистер Эшли не зря считается лучшим лекарем Виригии. Кожа на месте ожога пока тонкая, ей понадобится время, чтобы закончить регенерацию, поэтому постарайтесь не травмировать её ближайшие несколько дней. Признаться, впервые вижу такое быстрое восстановление после подобного ожога! Быстрее справился бы только чистокровный дракон – и то только в своей истинной форме!

Он убрал в саквояж свои инструменты и, закрыв его, улыбнулся:

– На этом всё. Я передам в Айсхолл, что вы в порядке и пока что остаётесь в этом номере. А вы ложитесь спать. Время близится к утру.

Когда дверь за доктором, наконец, закрылась, я пару минут собиралась с мыслями, не в силах решиться ни на близость, ни на отказ от неё. Профессор, должно быть, как-то расценил моё молчание, потому что за моей спиной послышался характерный звук: он встал со стула, который негромко скрипнул под ним. Потом подошёл. Я не решалась обернуться.

Он взял меня за руку, и я поспешно опустила закатанный рукав, чтобы он не увидел метку, но дракон помешал мне скрыть её.

– Простите, – прошептала я. – Мне нужно было сразу рассказать о ней.

– Да, это избавило бы меня от некоторых моральных терзаний, – заметил профессор. – Теперь всё намного проще.

Его руки легли мне на бёдра и скользнули по ним наверх, увлекая за собой подол ночной рубашки. Я сделала судорожный вдох.

– Профессор, – прошептала срывающимся голосом. – Почему вы делаете это?

– Тебе действительно нужно это объяснить? – его горячее дыхание коснулось кожи моей шеи в том месте, где она была обожжена, и я содрогнулась от пробежавших по телу мурашек.

– У меня есть истинный, – проговорила я, с трудом проталкивая непослушные слова. – Но…

Профессор замер. Сжал подобранный подол моей ночнушки в кулаке и уточнил:

– Ты уже знаешь, кто является твоим истинным?

– Д-думаю, что да.

Доля сомнения всё же оставалась, но настолько крошечная, что я легко отбросила её.

– И между вами всё серьёзно?

– Пока не знаю, – сбивчиво ответила я.

– Значит, тебя не ограничивают никакие клятвы и обещания?

Если подумать, ни я, ни Райнер никогда не поднимали подобных тем. Каждый раз, когда между нами вспыхивал пожар, я думала, что этот раз – точно последний, и