Да и Ваня не понимал. Он, как мужчина, брал пример с отца, и искренне верил, что Лана должна быть похожа на его мать. Не на свою, которая её всю жизнь воспитывала, и передавала свой жизненный опыт, а на его мать, которая так удачно подстраивалась под характер мужа. Настолько удачно, что их уже много лет называли идеальной парой. Ваня хотел такую жену, такой брак, таких отношений. И это не было плохо. Но как только он пытался поступить, как отец, чего-то потребовать или запретить, ему в лицо летели претензии, а в голову подушка. По крайней мере, начали они в своё время с подушек. И это не поддавалось разумному объяснению – ни с его, ни с её стороны. Лана защищала своё женское достоинство, свою независимость, как ей казалось, а Ваня упирался рогом в стену, пытаясь доказать ей, что все нормальные семьи живут именно так. И никак иначе. Жена должна уважать мужа и слушаться его.

– Прислушиваться к мнению мужа, – неизменно поправляла его Лана.

Но Сизых упрямо качал головой.

– Слушаться!

– Я что, для тебя собака?!

Обычно на этом разговор заходил в тупик, и оба обиженно замолкали.

За дверь своей комнаты споры и разногласия опять же выносить было непринято. За общим столом, за ужином, подобное не обсуждалось. И это тоже стало казаться Лане притворством. Если она заговаривала со свекровью о проблемах с мужем, то получала советы, которые совершенно не соответствовали её ожиданиям и характеру. И со временем Лана перестала делиться с Тамарой Константиновной своими переживаниями. Во-первых, свекровь искренне расстраивалась, а расстраивать её не хотелось, а во-вторых, легче Лане всё равно не становилось, понимания она не находила. Собственная мать тоже не особо помогала. Нет, она выслушивала, но начинала нервничать и вроде даже пугалась. И Лана однажды поняла, что Любовь Аркадьевна боится, что их с Ваней брак распадётся. На самом деле боится этого. Она даже заговорила об этом с дочерью однажды: мол, семьях Сизых уважаемая и правильная среди всех их знакомых. А общих знакомых у них пруд пруди. И что им делать, если Лана с Ваней разойдутся? Что говорить людям, чем оправдываться? Они же не смогут исчезнуть с этой улицы, так и будут жить через дорогу. И это будет напоминать кошмар. Да и поводов для развода совершенно нет.

– Лана, поверь. – Мама заглядывала ей в глаза и вкрадчиво улыбалась. – Вы просто очень молоды. Пройдёт немного времени, и вы так привыкните друг к другу, что ты не будешь понимать, как жить без него.

– Я и сейчас не понимаю. Но проблем это не решает.

– Вы так любите друг друга.

Лана хмуро смотрела на мать.

– Мама, я говорю тебе о другом. – Мама не понимала, о чём она говорит, это было совершенно ясно по её чистому взгляду. И тогда Лана спросила: – Что ты скажешь, если мы с Ваней переедем к нам?

Любовь Аркадьевна растерянно моргнула. Окинула быстрым взглядом маленькую комнату со старыми обоями, которую гордо именовала гостиной, и переспросила:

– Сюда? – И тут же рассмеялась, звонко и легко. – Лана, он никогда не уедет от родителей. Никогда.

Это замечание не на шутку зацепило. Лана была уверена, что мама забыла о своих словах тут же, а они стали поворотными в жизни Ланы. Она вдруг задумалась: а что же будет дальше?

Они женаты год, оба учатся в институте, Ваня подрабатывает у отца на лесопилке, и ощущение такое, что его полностью всё устраивает. У него нет никаких определённых планов на будущее, по крайней мере, он их не озвучивает, диплом о высшем образовании он, без сомнения, получит, но особо на него не рассчитывает, потому что он попросту его не волнует. Он распилкой занялся, приходит домой весь в опилках, пропахший древесиной и выглядит довольным. Мыслей о том, чтобы съехать от родителей и зажить своей семьёй, в нём тоже не наблюдается. Дом достаточно большой, они с родителями друг другу никак не мешают, и те даже не вмешиваются в их семейную жизнь. По крайней мере, так считается, хотя последнее слово в доме всё равно негласно остаётся за Владимиром Ивановичем, а на кухне царит Тамара Константиновна. Лана и там, и там на вторых ролях. А когда она всё же решилась заговорить с мужем о попытке найти собственное жильё, у него оказался припасён для неё железный аргумент.

– Лана, солнышко, кто же уезжает из родного дома без причины? От бабушки с дедушкой?

– От каких бабушки с дедушкой?

– Будущих. Вот родишь и сама спохватишься, что я, дура, от бесплатных нянек уехала.

Ваня посмеивался над ней, добродушно, а Лана чувствовала, что закипает изнутри. Кажется, и это без неё решили. Как всегда, забыли спросить. И опять из благих побуждений.

– И когда мы собираемся ребёнка родить? – спросила она, немного успокоившись. – Когда ты найдёшь работу?

– У меня есть работа.

– То есть, ты собираешься и после института бревна пилой пилить?

Расслышав в её голосе недовольные нотки, Ваня посоветовал себе повременить со сборами на работу, остановиться и выслушать. А для начала прояснить:

– А чем плохая работа? Деньги хорошие платят.

– Вань, ты издеваешься? Ты институт заканчиваешь, ты пять лет учился, как управлять людьми. А научился только бензопилой управлять?

– Тебе денег мало?

– Мне амбиций в тебе мало! – Лана вскочила с кровати. Отвернулась от него, в сердцах покачала головой. Комнату, в которой прожила год, окинула выразительным взглядом. – Ты же не хочешь мне сказать, что мы и через десять лет будем жить так?

– Во дворец переехать захотелось? – разозлился он.

– Да причём здесь дворец? Я просто хочу перемен. Я хочу, чтобы ты чего-то хотел! – выдохнула она ему в лицо. – Всё равно чего, но хотел. – Лана руками развела, отступила от мужа на шаг. – А тебя всё устраивает! Комната в родительском доме есть, работу тебе отец нашёл, и даже платят неплохо. И каждое утро тебе мама кашу варит. Даже не я, а твоя мама, потому что так тебе привычно! Потому что от моей манной каши ты покрываешься волдырями!

– Что ты выдумываешь?

– Нет, не покрываешься? Тогда почему ты её не ешь?

– Лана, ты не благодарная, – поразился он. – Мама тебе помогает, избавляет от стольких забот…

– А может, я хочу эти заботы? Мы прожили с твоими родителями год, и это замечательно. Я их люблю, Ваня. Но я не хочу жить с ними всю жизнь. Я хочу свой дом. Даже если это будет комната в общаге!

– Ты сдурела?

– Ты в следующем году институт заканчиваешь. И я ждала, что что-то изменится, что мы начнём самостоятельную жизнь. А что я слышу сегодня?

– Что?

– Как ты с дядей Вовой обсуждаешь, как дом расширить. Чтобы в дальнейшем нам тесно не было! С детьми! Вы и это уже решили?

– Перестань кричать. Ты говоришь какие-то глупости.

– Я знаю, что глупости, – созналась она, в момент сникнув и присаживаясь обратно на постель. – Но меня эти глупости волнуют.