никому из редких прохожих и в голову не приходит, что она вознамерилась сделать.

Танька, смекнув, что я сливаюсь, отпускает мою руку и в одиночестве устремляется к проходу. Как только непосредственная угроза жизни миновала, медленно подтягиваюсь вслед за ней, оглядываясь в поисках хоть кого-нибудь, способного остановить ненормальную.

Дойдя до лестницы, самоубийца на минуту останавливается на верхней ступеньке и с восхищением смотрит на кипящие волны. Она выжидает момент, когда рухнувшая на пляж стена воды извилистыми змеями возвращается в море, и аккуратно спускается на пару ступенек вниз. Несколько секунд, пока стихия собирается силами и готовит новую порцию воды с камнями, Танька щелкает телефоном. Как только волна заявляет о готовности обвалиться на берег, подруга поднимается по ступенькам вверх, и я с облегчением выдыхаю.

Но Танька не была бы Танькой, если бы на этом успокоилась. Естественно, она входит в азарт. Опять и опять спускается ниже к пляжу, чтобы сделать снимки. Я понимаю, что ей хочется запечатлеть миг, когда огромная масса воды вот-вот ринется вниз с максимальной высоты. От нехорошего предчувствия у меня сводит скулы, и каждую волну я встречаю как личного врага.

Заканчивается все резко и предсказуемо. Танька не успевает отбежать по лестнице наверх от очередной особо тяжелой волны. Вода, гремя камнями, хищной гидрой обрушивается буквально в метре от безмозглого фотографа, разливаясь, сбивает Таньку с ног и тащит в свое морское логово. Подруга барахтается, делая попытки найти хоть что-нибудь, за что можно зацепиться и дождаться, когда волна выдохнется. Частично ей это удается, и тем не менее она медленно но верно, сползает туда, где набирает силу очередной монстр. Если следующая волна обрушится на подругу, то дальше ее побитое камнями тело отнесет в море.

Все это прокручивается перед глазами в считанные секунды. Открыв рот в немом крике, бросаюсь на помощь, но двинуться вперед не получается, что-то не пускает. В голову врывается ужасная мысль, что парализован не только голос, но и ноги. Делаю еще одну попытку и осознаю, что кто-то держит меня в районе талии. Уже не ощущаю свое сердце, мне кажется, от злости и страха за Таньку оно перестало биться. В отчаянии оборачиваюсь назад, и взгляд упирается в Антона.

— Куда? — перекрывает его крик грохот моря. — Поплавать решила?

Заикаясь, яростно пробую объяснить своим сипатым голосом, что Таньке грозит беда. Показываю ему на беспомощную подругу и вижу, как ее буквально за шкирку утаскивает от падающей волны Денис. Он поднимает согнутую пополам экстремалку на ступени. Она отплевывается и, похоже, не может сама стоять, потому что как только качок ее отпускает, норовит сесть на ступеньки.

Денис подхватывает Таньку и вешает ее руку себе на плечо. Таким макаром он выводит ее на набережную. Антон слегка отпускает меня, давая возможность подойти к подруге и убедиться, что с ней все относительно в порядке. Но ватные после пережитого стресса ноги отказываются идти, и я цепляюсь за руку друга.

— Вот это драйв, — еле слышу Танькины слова, но видуха у подруги еще та. Одна прическа не пострадала, ее ежику морские ванны не страшны, а мелкие камешки, застрявшие среди коротких волосков, можно считать украшениями.

Двигаемся ко входу в отель, благо, до него не более пятнадцати метров. Я практически повисла на руке Антона, ноги передвигаются с трудом, а разум никак не может поверить, что все обошлось. Весь мокрый Денис, не обращая внимания на уставившихся на нашу процессию зевак, чертыхается и выдает все, что имеет сказать по поводу ненормальности спасенной им особы. Ошалевшая Танька хоть и сама переставляет ноги, но молча, и заметно, что делает это с трудом. Без помощи своего спасителя дойти не смогла бы.

***

— Ты никого не могла получше выбрать себе в качестве компании к морю?

В номере Денис с полчаса орет на непривычно тихую Таньку, и немного выдохнувшись, переключается на меня. Это и лучше. Я никак не могу прийти в себя от вида борющейся за жизнь подруги. Как только закрываю глаза, перед мысленным взором встает огромная волна, готовая выплеснуться и унести в море трепыхающееся беспомощное тело. Убеждения, что с Танькой все в порядке помогают ненадолго. Картина появляется перед глазами вновь и вновь, заставляя руки выплясывать непонятный танец, а сердце замирать от страха.

— Мы подруги, — ничего более умного мне в голову не приходит. От моих слов, а может, от пропитого голоса, качок звереет.

— Подруга?! Да с такими подругами никакие враги не нужны, — чувствуется, что парень опять пошел в разнос, — ты хоть понимаешь, что она могла погибнуть? А тебе досталось бы мотаться по ментам, моргам с оформлением переноса тела в Москву?

— Денис, но все же обошлось, — мямлю я, стараясь убедить саму себя, что все позади. Зря он на меня кричит, мне и без его жесткой правды не по себе.

— Тоха, — поворачивается Денис к сидящему рядом со мной Антону, — я же не зря тебя держать эту малахольную отправил? Ну? Скажи! Рвалась спасать?

— Рвалась, — хрипло признаюсь сама, не дожидаясь, реакции моего кавалера. Не хочу, чтобы он врал, выгораживая меня, и еще меньше жажду услышать, как он меня закладывает.

— Ты что? Кукла бестолковая, не имеющая своих мозгов? Бегаешь хвостиком за ходячей катастрофой. Как только сама жива осталась за неделю, голос как у алкаша, не удивлюсь, что опять во что-то из-за этой дьяволицы вляпалась, — Денис разражается многословной тирадой, которую я пропускаю мимо ушей.

Сам того не зная, качок попал не в бровь, а в глаз. После вчерашнего купания, организованном мне Танькой в ледяном ручье, у меня не только голос сел, я еще и к телу не могу прикоснуться. Вся задняя часть болит.

Конечно, он прав на все сто. Я и сама уже поняла, что несколько промахнулась с выбором спутницы для отдыха. Но это мое дело. Я выбрала, я и пострадала. Урок выучен, огромное зарубище, красуется в моей душе огромными огненными буквами «Надо жить своим умом». Больше таких ошибок не сделаю. Надеюсь…

— Ладно, Ден, давай закругляйся, — Антон чувствует мое недовольство и вмешивается в словесный поток друга, — иди лучше переоденься и пошли завтракать.

— Черт! Я с этими утопленницами…

— Утопленница была одна, — не выдерживаю я обиженно.

— … совсем про еду забыл, — Денис резким движением выхватывает из шкафа сухую одежду и отправляется в душ.

— Тань, ты как? — меня беспокоит молчание всегда неунывающей Таньки. — Может, надо врача вызвать? Нам же еще лететь завтра. Ты сможешь?

— Да, нормально все, Натуль, не волнуйся. Просто все тело болит. Все-таки хорошо