На лестнице в противоположном конце коридора послышались шаги, и я поспешил отойти от двери.

– Проклятие! – вдруг спохватился Орсон. – У меня встреча с одной студенткой. Как насчет того, чтобы завтра пообедать вместе?

– Замечательно.

Скрипнул отодвигаемый стул, и я бросился бегом по коридору. Справа от меня был мужской туалет, мимо которого я опрометчиво прошел, и сейчас я заскочил в него в тот самый момент, как Орсон вышел из кабинета Джека в коридор. Приоткрыв дверь, я выглянул в коридор. Орсон стоял в дверях своего кабинета, прислонившись к косяку, и разговаривал с полной девицей с каштановыми волосами и бледным лицом. За спиной ее желтого плаща висел рюкзак. Орсон пригласил ее к себе в кабинет и закрыл дверь.

Затворив дверь в туалет, я оказался в полной темноте. Закрыв глаза, я дышал медленно и размеренно до тех пор, пока не утих стук у меня в груди.

Внезапно меня осенило – поднимаясь по лестнице, я видел на стене красный щиток с надписью «Пожарный кран».

Я открыл дверь туалета. Дверь в кабинет Орсона оставалась закрытой, поэтому я пробежал по коридору к лестнице. Остановившись перед пожарным щитком, оглянулся на коридор. Теперь в него проникал свет только из кабинета Джека.

Я потянул за белый рычаг, и тотчас же завыл сигнал тревоги.

Темнота в туалете теперь оживлялась мигающими лампочками. Добравшись до кабинки, я уселся на унитаз. Открылась дверь, кто-то что-то крикнул, после чего дверь снова захлопнулась: темнота убедила заглянувшего в том, что в мужском туалете никого нет. Выждав тридцать секунд, я подошел к двери.

Этаж полностью обезлюдел, почти все двери были распахнуты настежь, что в значительной степени увеличило освещенность коридора. Под звуки сирены я добежал до кабинета номер 209. Никого. Заскочив внутрь, я закрыл за собой дверь и поспешил к окну. На улице перед входом в здание собиралась толпа, люди недоуменно поднимали головы, ища взглядами дым. Снегопад усилился; на камнях снег таял, на траве задерживался. Я гадал, сколько времени потребуется пожарным, чтобы прибыть на место.

Шкафов в кабинете не было. Выдвинув нижний правый ящик письменного стола, я обнаружил, что он забит тетрадями. Ящик над ним был заполнен канцелярскими принадлежностями – ручками, карандашами, конвертами. Средний ящик заполняли папки и скоросшиватели, а оба ящика слева оказались пустыми. Никаких трофеев. Никаких фотографий. Однако это меня не удивило. Орсон слишком осторожен, чтобы держать подобные вещи здесь. Я знал это наперед, и все-таки нужно было проверить.

На полу отдельно стояли монитор, системный блок и клавиатура – старая, со стертыми клавишами. По обе стороны от окна висели книжные полки. Я бегло взглянул на корешки книг, но не обнаружил ничего необычного. Это были труды по истории, в основном посвященные Древней Греции и Древнему Риму. На стене перед письменным столом висели плакат с панорамой Афин и фотография в рамке, изображающая Орсона перед Колизеем.

На столе лежали несколько невскрытых конвертов, и я взял их. Из четырех три оказались адресованы на кафедру в колледже, а последний имел адрес Дженнингс-роуд, дом 617, Вудсайд, штат Вермонт. Есть! Достав из ящика с канцелярскими принадлежностями ручку и лист бумаги, я переписал адрес. Затем еще раз прошелся по ящикам, проверяя, все ли я оставил так, как было. Орсон обязательно заметит, если что-нибудь окажется не так.

Сирена пожарной тревоги умолкла. Засунув листок с адресом в карман, я открыл дверь. Хотя в коридоре второго этажа царила тишина, на первом этаже уже суетились пожарные – я слышал их крики и тяжелые шаги. Подбежав к лестнице справа, я заглянул вниз и, ничего не увидев, спустился. Очутившись на первом этаже, увидел, как двое пожарных скрылись в разных комнатах. Сбоку был еще один выход. Метнувшись к двери, я сбежал по каменным ступеням в заснеженный двор. Через пятьдесят ярдов перешел на шаг и, оглянувшись, увидел, что люди по-прежнему толпятся перед зданием, и Орсон в их числе.

Снег теперь падал большими рассыпчатыми хлопьями. Переполненный восторженным возбуждением, я шел по заиндевелой траве, возвращаясь в город. Нам с Уолтером предстояло до наступления темноты наведаться в логово Орсона.

Мы ждали до половины седьмого вечера, когда потемневшее пасмурное небо стало похоже на грифельную доску. Я вывел «Кадиллак» на шоссе номер 116, пустынную полосу асфальта, пересекающую безлюдное пространство между Вудсайдом и Бристолем. К этому времени снега в долине почти не осталось. Всю вторую половину дня температура держалась под сорок градусов по Фаренгейту, что растопило полдюймовый слой мокрого снега, выпавшего утром.

По обеим сторонам дороги мелькали сосны. Даже в салоне машины я ощущал их чистый, терпкий запах. Мы миновали несколько площадок для кемпинга, находящихся на территории национального парка Зеленые горы. Но мне требовалось место, где люди никогда не появлялись. В настоящий момент кемпинги опустели, и отходящие от них тропинки обеспечивали простой доступ вглубь леса. Однако если тепло вернется, а это обязательно случится, прежде чем земля промерзнет на зиму, по этим тропам снова толпами хлынут гуляющие, в том числе и с собаками. А у меня не было ни времени, ни сил, чтобы выкопать достаточно глубокую яму.

Я ехал по шоссе уже минут десять, когда обочина наконец расширилась настолько, что на ней свободно разместились бы бок о бок две машины. Сбросив скорость, я свернул с дороги, и колеса, скользнув по мокрой траве, остановились. Заглушив двигатель и погасив фары, я посмотрел назад в зеркало заднего обозрения. Прямая лента шоссе оставалась пустынной и темной.

– Ты полагаешь, здесь будет безопасно? – спросил Уолтер.

– Лучшего места нам вряд ли найти, – ответил я, вытаскивая ключ из замка зажигания.

Открыв дверь, я вылез на холодную, сырую траву. Звук захлопнувшихся дверей разнесся отголосками по лесу. Подняв крышку багажника, мы достали каждый по лопате и по паре кожаных перчаток, чтобы не закоченели руки.

Я первым направился к опушке. Углубляться далеко в лес мы не стали, поскольку отыскать место в безлунную ночь будет очень непросто. Нам предстоит тащить Орсона, и уже просто пробираться сквозь заросли, обремененным тяжелой ношей, будет нелегко. Белые сосны плакали тающим снегом, и уже через считаные минуты я дрожал от холода, с тоской вспоминая теплый камин в гостинице.

Через сорок ярдов я остановился. Деревья сомкнулись настолько плотно, что шоссе уже не было видно. Я нарисовал в толще опавшей хвои стрелку, указывающую в сторону дороги. Если мы заблудимся в лесу, возможно, нам придется бродить всю ночь в поисках шоссе.

– Давай копать, – сказал я, указывая на открытое пространство между деревьями.

Я пронзил лопатой слой сосновых иголок, и она воткнулась в сырую землю. Первоначально работать было трудно, поскольку мы замерзли, однако физическая нагрузка быстро заставила нас вспотеть. Вскоре мороз я чувствовал только раскрасневшимися щеками.

Первым делом мы обозначили границу, после чего принялись копать. Вдвоем быстро углубились на два фута. Прикинув, что яма достаточно глубокая, я улегся в нее, и Уолтер измерил, какой слой земли животному придется разрыть, чтобы достать до меня: получилось, что от поверхности Орсона будет отделять целый фут.