— Вы всегда так максималистски оцениваете людей?

— Всегда, — улыбнулась Лона.

— Тогда у меня нет никаких шансов.

— А вы хотели бы получить шанс?

— А разве вы этого не почувствовали?

— Вашего желания? Вы не считаете, что этого слишком мало?

— Считаю, — серьезно ответил Дронго, — и поэтому всегдахотел, чтобы желание было обоюдным.

— Я вас совсем не знаю.

— Мы оба не знаем друг друга.

— После трехчасового знакомства лечь в постель с мужчиной?Не слишком ли вызывающе?

— Я этого не предлагал. Хотел просто пригласить вас завтрана ужин.

— Да? — изумилась Лона, поворачиваясь к нему. — Вы еще болеезагадочны, чем кажетесь.

Плащ она не надела, бросив его на заднее сиденье. Ее ногибыли совсем рядом, и он заставил себя не смотреть на них.

— Вы очень красивы, Лона, — немного печально заметил Дронго,— а я через три дня уезжаю. И уже не скоро вернусь.

Они подъехали к отелю.

— Через три дня? — задумчиво переспросила Лона.

Она вырулила автомобиль на площадку.

— Спокойной ночи, — Дронго взялся за ручку, — и большоеспасибо.

— Подождите. — Лона вышла из машины, передавая подбежавшемушвейцару ключи и десятидолларовую банкноту. — Припаркуйте машину, — попросилаона и, обращаясь к Дронго, добавила:

— Я иду с вами.

Он ошеломленно стоял на месте, когда она взяла его за руку.

— У нас же есть еще в запасе три дня, — рассудительносказала Лона. «Как глупо», — подумал он с горечью.

— Нет, — вырвал Дронго руку, вспоминая мертвую Марию назаднем сиденье автомобиля. Еще одного убийства ему не выдержать.

— Уезжайте, пожалуйста, — попросил он, — и простите меня.Она явно обиделась.

— Что-нибудь случилось? — спросила Лона.

— Я улетаю через три дня, — сцепив зубы, повторил Дронго, —и вряд ли когда-нибудь еще вернусь в Нью-Йорк.

— Почему? — изумилась Лона. — И потом, какое это имеетзначение?

— Уходите, — выдавил Дронго. В его взгляде было нечто такое,что заставило Лону поверить.

— Спокойной ночи. — Она отошла от него, засвистев ужеотъезжающему автомобилю.

— Подождите, я передумала, — закричала Лона и, необорачиваясь, побежала к своей машине.

Он повернулся и вошел в отель. Поднялся по эскалатору ввестибюль. Потом в лифте на свой семнадцатый этаж. Oткрыл магнитной карточкойдверь. Захлопнул ее и ожесточенно начал раздеваться. Пуговицы рубашки брызнулив разные стороны, галстук полетел на кровать, пиджак на кресло, брюки осталисьна полу. Он пошел в душ и стоял там долго, очень долго, словно собираясь смытьвсе сегодняшние воспоминания.

Весь день он гулял по Нью-Йорку, благо город знал совсемнеплохо. В разговоре с Эльдаром подсознательно, всегда обязанный бытьнастороже, Дронго насочинял.

В Манхэттене он ориентировался прекрасно и теперь, бесцельнослоняясь по знакомым улицам, находил особое удовольствие в неспешном узнаваниистарого знакомого. Новых городов он боялся, старые, где он бывал раньше, егокак-то успокаивали. В пять часов вечера, не выдержав, позвонил Любарскому.

— Говорит Андрэ Фридман, — сказал он несколько измененнымголосом. — Вы не знаете, наш знакомый улетел в Лондон?

— Что? — испугался тот.

— Семен Бетельман улетел в Лондон? — повторил Дронго.Скрывать что-либо было непрофессионально и уже давно не нужно. Наоборот, егонынешняя задача успешно решалась при максимальной открытости.

— Да, да, улетел, — быстро ответил Любарский, — сегодняднем. Вдвоем с супругой.

Если все пройдет так, как задумывалось, Бетельман расскажетобо всем своему брату. Тот, старый сотрудник английской контрразведки,обязательно доложит своим хозяевам. И во время встречи с Бетельманом Дронгоарестуют. На этот раз Риггс не отпустит его просто так. Они должны вычислить,что он действительно готовил ликвидацию их ценного агента.

И в этот момент лучшим козырем станет труп Марии, такмастерски включенный в игру российской разведкой. В самый сложный момент онвыдаст тело (прости, Мария) англичанам. Они, конечно, сначала не поверят, нотогда он выдаст им всю агентурную сеть «Штази», расскажет о людях, которых ЭдитЛиберман просто не могла знать. А в заключение выдаст российского резидента,целых двадцать лет готовившегося к операциям, но так и не вступившего в игру, —Альфреда Греве. Выдача разведчика такого уровня окончательно убедит англичан вего лояльности. Через них Дронго должен выйти на американцев и выдать им тудезинформацию, ради которой затевалась вся эта игра.

Потом есть два варианта. Либо его попытаются перевербоватьамериканцы или англичане, либо он останется в Англии в качестве сбежавшегоразведчика КГБ, пополнив собой целую армию бывших советских шпионов на Западе.В последнем случае домой он вернется не скоро, если вообще вернется когда-либо.Дронго это понимал и был готов к такому развитию операции.

Обедал он в каком-то итальянском ресторане на Пятьдесятшестой улице. В отель вернулся в восьмом часу вечера. Вошел в вестибюль,здороваясь с охранниками, и поднялся на свой семнадцатый этаж. У окна, надиване в холле, сидела Лона. Он постарался не выдать своих чувств.

Она была в длинном пальто серо-зеленого оттенка, удивительноподходившего к ее темной коже. Лона грациозно поднялась, посмотрев на часы.

— Вы приглашали меня на ужин, — сообщила она, — и я жду васуже сорок минут.

Вишенки ее глаз озорно улыбались ему, хотя внешне онаоставалась спокойной.

Дронго был несколько испуган этим видением.

— Как вы узнали, где я живу?

— Вы, наверное, немного перепили вчера, — засмеялась Лона, —неужели вы все забыли? Я же привезла вас в гостиницу.

— Простите. Я задал глупый вопрос. Конечно, пойдем ужинать.Сейчас я оставлю зонтик в своем номере, и мы пойдем. Вы можете подождать?

Она опять улыбнулась, демонстрируя целый ряд великолепныхбелых зубов.

— На этаже или внизу?

— Простите, — понял он ее улыбку, — нет, конечно. Идемте сомной. Я оставлю зонтик.

Дронго достал магнитную карточку и, пропустив Лону вперед,пошел за ней. Она была довольно высокая, отметил он с удивлением, почти метрвосемьдесят, не меньше. Вставив карточку, он открыл дверь.