Люциана Береславовна фыркнула, что кошка.

– …то заметишь, что наш… шутник не просто поставил ловушку. Он сделал наводку по ауре, а это – уровень выпускника как минимум. Прибавь к этому энергию, которую в заклятье закачали… сколько уже стоит?

– Да с полчаса точно, – отозвался Архип Полуэктович.

– И еще столько, думаю, продержится. У тебя вот, Люци, не обижайся, но сил на подобную шутку не хватит.

– То есть мне можно вздохнуть спокойно? Ты меня больше не подозреваешь?

– А с чего ты взяла, что я тебя подозревал?

– Ты же вчера заглядывал в гости к Марьяне. А поскольку особой любви между вами не водится, я и решила, что ты обо мне спрашивал. И что старая гадюка ответила?

– Напрасно ты так. Она тебе очень сочувствует… почему ты не сказала, что дым ядовит для берендеев?

– Божиня милосердная! Для берендеев! Именно что для берендеев, Фрол! А их крови в девчонке четвертушка! И три четверти – человеческой. И думаешь, я бы ее отпустила, если бы ей и вправду что-то угрожало?

– Ты должна была сказать…

– Да нечего говорить было! Нечего!

– Успокойся.

– О, я спокойна… я совершенно спокойна… и поверь, вздумай я избавиться от вашей… красавицы, – Люциана Береславовна произнесла сие с нескрываемым презрением, – она бы просто скончалась. Сердце там отказало бы… или еще какая напасть приключилась бы. И эта смерть выглядела бы совершенно естественной.

Мне ажно поплохело.

И вспомнилася тетка Алевтина с ея травами.

А ведь Люциана Береславовна мало меньше знает. И пусть силой ея Божиня не наделила, зато умения она редкостного.

Я ажно косу от волнения прикусила.

– Люци, я ни в чем тебя не подозреваю, – устало произнес Фрол Аксютович.

– Конечно, ты просто мне не веришь…

– Хватит уже… у Люцианы сил бы не хватило. Да и не ее стихия – огонь. Ей и вправду было бы проще воспользоваться травами…

– Тогда кто?

– Очевидно. Ты или я.

– Или азары.

Это Люциана Береславовна произнесла тихо, но Кирей услышал. Потянулся лениво, а глаза нехорошо так блеснули.

– Люци…

– И вправду хватит, – ныне ее голос звучал устало. – Архип, зачем тебе убивать девчонку, и таким извращенным способом? Нет, я помню, что с начертательной магией у тебя были проблемы, но не настолько же, чтобы превысить допустимый порог силы в пять-шесть раз. Неэкономно. А ты, Фролушка, с аурой работать так и не научился. Да и с твоими талантами ставить топорную ловушку…

Она фыркнула.

– А вот азары… сил теперь у обоих с избытком, умения же… хватило бы, чтобы следы подчистить, но и только.

Кирей сполз с подоконника и кошачьим мягким шагом двинулся ко мне.

– Зачем им?

– Не знаю. А тебе зачем? Или Архипу? Марьяна… я ее терпеть не могу… она тогда многое испоганила, но опять же, она слишком умна, чтобы ставить ловушки, которые бы первокурсники почуяли. Да и огонь… ты прав, не наша стихия. Определенно, не ее… и манера. Она любит исподтишка гадить, как тогда…

– Ты до конца жизни вспоминать собираешься?

– Собираюсь. Если она думает, что забуду, то зря. Такое не забывают. Но мы не о ней. Ставлю на старшего…

Киреева легкая рука легла мне на плечо.

Он наклонился.

И заглянул в глаза. Верю? Не верю.

– Я чего-то не знаю? – спросил Архип Полуэктович, и голос его был таким… неживым.

– Кирею предложили Радомилу Батош-Жиневскую.

– Интересно…

Кирей мотнул головой.

– Правда, предложение не от царицы поступило. В Думе многое за последний месяц переменилось. Царь совсем от дел отошел. Ее позиции ослабли. Зато Игорь Жучень силу набрал. Младшую за своего сынка прочит…

Лойко стиснул кулаки и осклабился.

Видать, не поделился с ним батюшка планами. Ильюшка лицо ладонями закрыл, сгорбился. За сестер переживает?

Аль… дура ты, Зослава. Если сестры его царской крови, то и сам Ильюшка ею же проклятый. Небось его замуж не выдашь, а поперед брата сестры на престол не пойдут.

Стало быть, одна у Ильюшки дорога – на плаху.

– …и многие готовы его поддержать. До поры до времени, конечно, потому что царевну в жены любому взять охота. Жучень понимает, что без поддержки ему не удержаться. Поэтому и пошел к азарам на поклон. Мол, всем хорошо будет. Союз…

Люциана Береславовна замолчала, но молчание сие длилось недолго.

– Младший, по-моему, нестабилен. И не мне вам рассказывать, чем это чревато. Я не понимаю, Фрол, почему ты до сих пор его не блокировал.

– Не надо.

– Не надо? Не буду, – миролюбиво согласилась Люциана Береславовна. – Только вспомни Никодима. Скольких он убил? А здесь все будет гораздо хуже…

…колдовство Елисеево распалось с тонким звоном, будто комариную стаю выпустили. И на сей раз царевич усидел.

Больно ему было.

Плохо.

Я видела.

А он все одно удержался, на гордости одной и на руке братовой. Еська, тот ближе подсел, плечом подпирая. С другой стороны Егор примостился.

– Почему вы круг не поставите? – Ильюшка спросил, на царевичей не глядя. – Эффективней было бы.

– Пробовали. Не вышло, – буркнул Егор.

– Я не собираюсь ни на ком жениться… – Лойко вскочил и кулаком по косяку ляснул, да так, что косяк затрещал. – И плевать, что он там…

– Против отца пойдешь? – Евстигней ступал по половичке, будто по ниточке, над полом протянутой. Пальцы его вцепились в черную бусину, крутили, вертели, отодрать норовили, а мне подумалося, что рубаха-то на нем другая, а бусины старым узором.

И вновь же черные.

– Если понадобится, то и пойду. Он мне не указ!

– Не кричи…

– Можно? – Ильюшка провел линию у порога. – Не повредит? – и кивком на Елисея указал.

– Лису? Нет, сейчас отойдет. Он сильный. А полог твой, если и вправду захотят послушать, на один зуб будет.

– Зато пока зуб этот рвать станут, я почую. – Ильюшка принялся чертить пальцем знаки. – Да и полог… есть одна мысль. Зося, может, глянешь?

– Она? – Лойко скривился.

– Как со щитом. Со щитом получилось ведь. Почему бы и с пологом не попробовать? Интуиция у нее хорошая…

Глянуть-то мне не тяжко, да боязно. А ну как с этого глядения очередной столп вырастет, аль еще какая напасть приключится. Помирать-то неохота, пущай и в компании развеселой.