Быть может, она пожалела, что согласилась оставить бродяг в своем имении ещё на несколько суток, но не выгонять же раненную, да ещё и по твоей вине. Был в этом и плюс, ведь Кенко сможет насладиться их компанией ещё самую малость, всего пару деньков, и вернется к коротанию днин в кристально чистом, но темно-тусклом замке.

— Исходя из ваших домыслов, — обратилась нанаши, — много ли последователей ши осталась на сих землях?

— Много. Очень много.

— Сейчас это учение так-то утеряло свою популярность и уже не используется, но жители вовек не забудут его. Это та часть культуры, которой они непреклонно гордятся, — выказал Юцуна.

— Если ты так заинтересована во встрече с другими последователями ши, поправляйся скорее и мы отправимся в Тейменто. Не гоже пропускать забавы этого города, ведь они — его изюминка.

— Коль ты так благоволишь, не посмею я оттягивать момент нашей приятной встречи как «Генезиса» с местом радости и веселья. Пробудем здесь парочку дней и под самой яркой ранней зарей выдвинемся в путь.

— Какой хороший выбор, Тейменто — лучшее место, где я успел побывать за свою жизнь! — огласил вспыльчивый паренек.

— Ты говоришь так про любой город, где бушевать и веселиться — не вето ⌜⁵¹⌟.

— Может и так, но Тейменто — особенный. Я бывал там всего раз, но до чего же там весело!

— Уж здесь-то на любителя.

— Ваши рассказы заставляют меня полыхать от желания встречи лицом к лицу с сим городом и его особенностями, — заинтриговано молвила нанаши. — Надеюсь, судьба позволит нам насладиться тем временем вдоволь.

Так и продолжалась беседа странников, что морально готовились к новым приключениям целый день, покуда ясное солнце не запряталось за линию горизонта, повествуя об окончании очередной насыщенной денницы, а на смену ему явилась Селена⌜⁵²⌟, что освещала путь заблудшим и незрячим.

Неожиданное известие. Путь к развлечениям

На темный небосвод взошло златавое солнце, что светило ярче, чем обычно. Минуло зо три денницы с последнего разговора между членами «Генезиса» и Кенко. Они едва ли пересекались с фальшивой императрицей, ведь казалось, что та их избегала. Девушка готовила странникам, расспрашивала нанаши о самочувствии, но больше — ни слова. Так мечники и коротали эти дни, разговаривая сами с собой да златыми песками, виднеющимися за окном. Бывало, навещал их какой дух, вот и вели беседу безустанно. Но пришло время прощаться, ведь страннице стало знатно лучше. Им уготован свой путь, а Кенко…

В сей час из комнаты мечницы доносились какие-то голоса. Один — томный, ласковый, другой же — восторженный.

— На ясное небо взошла ранняя заря

Отдохнули ли вы, мои друзья?

Нам пришел час прощаться

В сей день знаменной,

Путь нас ждет развлекаться

Под яркой звездой.

Раздался воодушевленный хлопок, а за ним изумленный голос:

— Нанаши, — огласил Юцуна, — да ты поэт! Почти как Мацуо Басё!

Девушка отблагодарила путникa низким поклоном.

Присоединившись к разговору, зазвучал голос и старшего мечника:

— Мацуо Басё не просто поэт, а мастер хайку, — наставлял Нозоми.

— Ну, значит она второй мастер хайку. Разговоров-то.

— Хайку — трехстишие, а поэзия нанаши имеет шесть строк.

— Да какая вообще разница, главное, что круто получилось. И не учи меня, мы больше не ученик-наставник.

— Если бы я не старался наставить тебя, в любой момент ты бы мог сказать, что хайку — игра, а Мацуо Басё — торговец пряностями на обочине.

С этих слов мальчишка едва не воспылал.

— Ты!.. — сделав глубокий вдох вымолвил. — Ты мне давным-давно сказал уже, что означают эти два слова.

— Но кажется, что тебе в одно ухо влетело, а во второе, — продолжил, щелкнув по ушку паренька, — вылетело.

— Какой ты жестокий! Давай разрешим этот спор по-мужски — боем на мечах!

Юцуна уперся головой в длань старшего мечника, что без особых усилий могла не только удерживать разбушевавшегося юношу, но и сдвинуть его чуть подальше.

— Нанаши, — обратился Нозоми, — когда мы собираемся выдвинуться в путь?

— В скором времени. Я бы хотела напоследок попрощаться с Кенко.

— Кажется, ты расстроена тем, что она не пойдет с нами.

— В мире есть много вещей, не зависящих от нас, и эта — одна из них.

— Твои слова — истина. Ввиду сего, давай окажем достойный уход, — переведя взгляд на все также бушующего паренька, — ты тоже.

— Ладно, — сухо ответил тот.

Нанаши кивнула и подалась к двери. Стоило лишь приоткрыть её, как странники впали в недоумение: они увидели самую неожиданную вещь в этом доме. Прямиком перед их взором, стоя на коленях, была Кенко. Её вид полностью отличался от обычного: вместо излюбленного платья, та облачилась в роскошное да изящное темно-фиолетовое кимоно, что ничем не уступало своей красотой предыдущему одеянию, а на голове раскинулась широкая шляпа с длинной, аж до самого пола вуалью. За ней было едва видно лицо императрицы, что без особой на то причины находилась в столь дивном положении.

— Милая Кенко, — обратилась нанаши, кинувшись к девушке, — что случилось? Почему ты сидишь в таком положении?

— Пожалуйста… — едва слышно произнесла императрица, — прошу вас…

— В чем дело?

— Милостивая нанаши, господин Нозоми и Юцуна…

— Почему я просто Юцуна? — возмущенно огласил парень, за что получил подзатыльник.

— Я так хочу присоединиться к вам, — вымолвила молодица, проронив и не одну слезинку, — но мне так страшно. Пожалуйста, заберите меня с собой…

— Кенко, — схватив девушку за плечи вымолвила нанаши, — сначала тебе стоит успокоиться и объяснить нам, в чем причина столь необузданного страха.

Императрица взглянула своими заплаканными глазами на мечницу и кинулась девушке на шею. Она прижимала бродяжку так крепко, словно та была единственной надеждой в её жизни.

— Спасибо, нанаши… спасибо, что слушаешь меня, — вполголоса произнесла Кенко.

Онна-бугэйся приобняла тую в ответ. Кинув многозначительный взгляд на Нозоми. Странник кивнул, словно соглашаясь на просьбу девицы. Юцуна же, находясь в полном недоумении, наблюдал за каждым из мечников. «Ну и дела», — прозвучало в его голове.

Спустя некоторое время, когда все стало на свои места, настал и час разговора. Все та же опочивальня служила прекрасным местом для переговоров. Первой зазвучала нанаши.

— Итак, поведаешь ли ты нам, Кенко, о причине своей тоски, печали и страха?

Волнение от предстоящей беседы нахлынуло на девушку, но та все равно ответила.

— Да. Эта история начинается с моей матери. Она не была чистокровной фумчанкой, ведь её мать походила из империи Дунфан, а отец — из Фумецу. Эту шляпу, — продолжила, сняв головной убор, — она получила от своей родительницы прямиком из соседнего государства, опосля чего та досталась мне, но сейчас не об