появление очень неожиданно: стало чёрно-белым на мгновение, потом вернуло себе буйство цвета.

«Что-то не так», – поняла Шу Э и встревожилась. Юн Гуань сделал вид, что ничего не произошло, словно и не заметил этой вспышки. На Шу Э он глянул вскользь, вниманием его владела исключительно Шэнь-цзы.

Юн Гуань подхватил Шэнь-цзы на руки:

– Ты должна была оставаться в постели до моего пробуждения.

– Но… – вспыхнула Вторая принцесса.

Минутой спустя она уже оказалась в упомянутой постели, а Юн Гуань прильнул к её губам поцелуем, явно демонстрируя и нетерпение, и желание.

– Но… но… – попыталась что-то возразить Шэнь-цзы. Она не был уверена, что хочет всего того, что было, снова. Во всяком случае – пока не разобралась в себе.

Юн Гуань был из тех, кто не терпит возражений.

[253] Наказание

«Я делаю это по привычке», – подумала Шэнь-цзы. Других объяснений у неё не было.

Она проснулась, на этот раз в одиночестве, и напилась воды из бочки. Её должна была мучить жажда после такой ночи. Она рассеянно поглядела на ковшик. Ей нисколько не хотелось пить. И есть не хотелось, хотя всё это время она ничего не ела и не пользовалась инедией. Она знала, что должна быть голодна, но не была. Вероятно, она утратила эти потребности в Посмертии. Она вернулась к ложу, села на его край и задумалась. А нужен ли ей сон в таком случае, или это тоже отголоски памяти прошлого физического тела?

Вторая принцесса оделась и вышла из павильона, собираясь разыскать Шу Э и расспросить у неё об этом. Шу Э наверняка знает.

Она сделала шаг и споткнулась. С Великим Ничто было что-то не так, она это почувствовала. Оно по-прежнему играло всеми цветами радуги, но сочетание цветов воспринималось, как угрожающее: оно давило на глаза, заставляя часто смаргивать, чтобы разогнать наползавшую на зрачки пелену. Что-то произошло. Что-то плохое.

Шэнь-цзы поспешила к рабочему столу Вечного судии, чтобы рассказать о своих наблюдениях Шу Э. У стола она заметила Юн Гуаня и… ещё двоих. Шэнь-цзы почувствовала, как внутренности её заполняются холодом страха. Одного взгляда на этих двоих хватило, чтобы понять, что они… кто?

Они были очень высокие, даже выше Вечного судии, закутанные в чёрные плащи с ног до головы. Из капюшона у одного торчали два длинных рога, у второго – изогнутый птичий клюв. На пальцах ног – оба были босые – у них были длинные звериные когти, на пальцах рук – тоже, по крайней мере, у одного из них, у того, кто держал чёрный свиток со свисавшей на тонкой чёрной же нити печатью. От них веяло опасностью.

Шэнь-цзы хотела подойти, но её перехватили сзади за локоть и дёрнули обратно. Это была Шу Э.

– Нет, – сказала она, хмурясь. – Стой здесь.

– Но…

Шу Э сжала пальцы крепче. Второй принцессе показалось, что она чувствует боль.

– Стой здесь, – повторила Шу Э с силой. – Нельзя вмешиваться.

– Что они такое? – с трепетом внутри спросила Шэнь-цзы.

– Посланцы десяти владык ада, – сказала Шу Э.

– Демоны?! – ужаснулась Вторая принцесса.

– Можно и так сказать.

– Что им здесь нужно?

Шу Э не ответила. Она беспокойно вглядывалась в незваных гостей. Чувствовалось, что ей хотелось подойти, что она могла подойти, но… Она предпочла стоять здесь и держать Вторую принцессу за локоть, чтобы не могла подойти та. Впрочем, и отсюда всё было хорошо видно и слышно.

– Юн Гуань, Вечный судия, владыка Великого Ничто, – прокаркал тот, что держал чёрный свиток, – ты нарушил законы трёх миров. Ты признаёшь это?

Юн Гуань спокойно подтвердил:

– Да.

– За нарушение законов трёх миров ты должен быть наказан. Ты знаешь это?

– Да.

– Наказание может быть смягчено или отменено, если ты вернёшь хрустальную душу владыкам ада. Ты сделаешь это?

– Это… из-за меня? – выдохнула Шэнь-цзы. Шу Э покрепче сжала её локоть.

– Нет, – сказал Юн Гуань, – хрустальную душу я не верну. Она принадлежит мне.

– Тогда ты будешь наказан, – сказал тот, что со свитком.

– Валяйте, – дёрнул плечом Юн Гуань.

– Юн Гуань, встань на колени и прими наказание десяти владык ада, – сказал тот, что с птичьим клювом.

Юн Гуань небрежно опустился на колени, откинув полы одеяния весьма эффектным движением. Лицо его было спокойно, точно он нисколько не боялся грядущего наказания. Птичьеклювый зашёл ему за спину и, ухватив его за косу, так дёрнул её, что голова Юн Гуаня запрокинулась. Пальцы рогатого сложились в длинное лезвие, от которого вился предательский чёрный дымок.

– Они… они убьют его! – воскликнула Шэнь-цзы, пытаясь вырваться из рук Шу Э. – Они его обезглавят!

– Глупости, – возразила Шу Э, продолжая её удерживать. – Владыка бессмертен. К тому же, – фыркнула он, – вряд ли можно обезглавить того, кто и так безголовый!

Взмах когтями-лезвием – и длинная коса Юн Гуаня осталась в руках птичьеклювого. Обкорнанная голова Юн Гуаня казалась жалкой. Лицо его дёрнулось, покрылось белыми пятнами. Великое Ничто на мгновение стало бесцветным, но тут же вернуло себе краски. Посланцы десяти владык ада спрятали отрезанную косу, довольно-таки вежливо поклонились Юн Гуаню и исчезли. Он так и остался стоять на коленях.

Шэнь-цзы наконец-то вырвалась и подбежала к Вечному судии. Шу Э поспешила следом.

– Юн-ши! – воскликнула Вторая принцесса.

Юн Гуань медленно поднялся на ноги, сказал, ни на кого не глядя:

– Мне нужно поспать. Не тревожьте меня, – и ушёл, покачиваясь.

– Не ходи за ним, – сказала Шу Э, останавливая Шэнь-цзы.

– Но…

– Ты не виновата. Это была прихоть владыки, и он за неё поплатился. Ты, кажется, думаешь, что его опозорили, отрезав ему волосы? Это не так. Он присвоил хрустальную душу, они присвоили часть его сил. Равноценный обмен. Довольно лёгкое наказание, я считаю.

– Но тогда…

– Не волнуйся, Шэнь-мэй, – успокаивающе сказала Шу Э. – Он выспится, во сне перераспределит оставшиеся силы и будет как новенький. И ни в коем случае не вини себя.

Вторая принцесса всё же пошла к Юн Гуаню, хоть Шу Э и велела этого не делать. Юн Гуань лежал на ложе, крепко обхватив свои плечи руками. Глаза его были закрыты, лицо подёргивалось, лоб покрывали мелкие бисеринки пота. Шэнь-цзы осторожно потрогала его пульс. Походило на лихорадку. Она налила в миску воды, смочила платок и вытерла пот со лба Юн Гуаня. Она просидела возле него всю ночь, меняя компрессы. Юн Гуаню, кажется, стало лучше, но Шэнь-цзы не бралась судить об этом. Юн Гуань ведь ни разу не открыл глаза.

Утром Шэнь-цзы пошла к Шу Э. Та наверняка знает Вечного судию лучше и сможет сказать,