а рассчитываться ты мог и в перчатках.

— Андрюх, я тебя не для того позвал, чтобы ты мне мозг засорял, а для того, чтобы ты мне помог. Менты это дело стопорят, а я хочу справедливости. Меня пытались надуть. Это нормально, что я хочу вернуть свои деньги!

— Надо было требовать чек или идти в другое место, — осадил Андрей.

— Мне не надо твоих «надо было», мне нужны реальные действия! Позвони кому-нибудь, скажи, что я твой родственник…

— Я вообще-то всего полтора месяца там работаю…

Толик сразу сник.

— Вот засада. Тогда попроси это дело себе.

— Думаешь, это так легко? Это ведь даже не мой округ, то есть данное дело в принципе не может быть мне подследственно…

— Тогда просто посодействуй — пусть они хоть как-то почешутся! Брат ты мне или мент?

Хордин насупил брови.

— Ладно, я поговорю на работе.

Андрей был уже не рад, что по родственному недоразумению ввязался в это дело о трёх весёлых пятёрках, но обещание выполнил. На следующий день он рассказал эту историю Павлу Вялому, единственному, с кем у него сложились отношения, отдалённо напоминающие приятельские.

— Дельце, конечно, мелкое и неинтересное… — скривившись, заметил Паша. — Вот если б твоего братана избили, это да-а! А нае…ли в кабаке — это скучно. Но ты не боись, я тебе подсоблю, у меня в том округе дружбан работает. Пускай прищучат эту столовку.

— Спасибо, Паш.

— Хотя дело, конечно, скучное, неинтересное…

— Да понял я уже.

Интересным оно стало после звонка Толика через пару дней.

— Андрюх, — беспокойно начал тот, — сворачивать всё надо.

— Но ты же сам хотел…

— Я знаю, но больше не хочу. Эти фантики хреновы, они действительно мои!

— Это как?

— А вот так: друг должен был мне двадцать штук, пять отдал тысячными купюрами, а пятнадцать — тремя этими пятёрками, которые ему дал дед, а деду подарил второй внук, друга младший брательник… Пацан ему говорил: «Дед, эти деньги ненастоящие, это прикол такой, не вздумай с ними в сберкассу пойти!» А дед забыл… Я как у мелкого таких штук десять увидал, так и обмер: точно они — «Банк приколов», «Не является платёжным средством»…

Хордин вздохнул.

— И что, ни ты, ни твой друг не заметили, что деньги поддельные?

— Нет! Да кто к деньгам-то приглядывается? Они с настоящими купюрами один в один — и цвет, и размер…

— А надписи, а бумага на ощупь?

— Да кто надписи на деньгах читает? Их все только считают. Андрюха, я больше не хочу следствия, а меня всё вызывают и вызывают, и директрису ресторана туда же, а она, выходит, не виновата…

— Она виновата, что у неё люди тупые работают — настоящие пятёрки от сувенирных не отличили, — заметил Хордин.

— А если пальцы снимут? А там и мои отпечатки, и друга, и деда его, и брата…

— Толик, не накручивай.

— Я уже и сам не рад, что тебя попросил, но можно это дело как-нибудь свернуть?

— Напиши заявление, иди в отказ, скажи, что устал в отделение бегать, что тебе не до того. Только это всё равно подозрительно будет, я ж за тебя попросил…

— А чё будет, если выяснится, что фантики мои? Тюрьма?

— Нужен ты государству, ещё задарма тебя содержать. Отделаешься административным наказанием в виде штрафа, и свободен.

— Я не хочу штраф! — взбеленился Толик.

— Внимательней с деньгами надо было обращаться.

— Андрюх, помоги ещё разок, последний!

— Ладно. — Андрей помолчал. — Меня не поймут, но я скажу, что вы с директрисой ресторана решили это дело сами и полюбовно.

— А фантики? Их надо срочно изъять, а то вдруг…

— Что вдруг? Кому нужно заниматься твоими фантиками, если дело закрыто?

— Андрюх, сделай так, чтобы эти бумажки исчезли. Вдруг докажут, что они мои? Не хочу я никакого штрафа, меня отец из дому выгонит…

Хордин вздохнул. Он не любил двоюродного брата. А особенно он не любил, если о нём вспоминали, только когда он был нужен. Тем более, если это добавляло ему новых проблем с перспективой неприятных разговоров.

— Хорошо, я помогу.

Наутро безотказный Андрей снова обратился к Вялому. Павел не понял, почему они с братом не хотят довести вопрос до конца, и даже слегка раскричался:

— Я те чё, дурак — туда-сюда звонить, людей от дела отвлекать? Нет, я, конечно, позвоню, но ты ко мне со всякой ху…той больше не суйся!

К полудню пакет с тремя злосчастными пятёрками лежал у Хордина на столе. Он позвонил двоюродному брату.

— Толик, всё хоккей. Вещдоки твоей тупости уже у меня.

— Почему это тупости?! — взвился тот. — В лучшем случае, невнимательности!

— Увы, в твоём случае, тупости.

— Да ты сам приглядись, как они похожи на настоящие!

Андрей взял пакет.

— Ну не знаю. По-моему, даже если не приглядываться, отличить можно.

— Да ты вообще часто пять штук одной купюрой в руках держишь? — рассердился Толик.

— Нечасто, но от бумажки деньги отличу.

— Нет, я тебе докажу! У меня сейчас пятёрки нет, но можно в банке обменять.

— О Господи… — устало протянул Андрей.

— Давай я через час подъеду. Это как раз обед будет.

— Да что ж ты такой неугомонный?

— Я тебе докажу, что я не дурак!

В обеденный перерыв Толик потащил Андрея в ближайший банк. Но там ко всем окошкам и банкоматам стояли такие очереди, что у Толика пропадало всякое желание что-либо доказывать.

— Пошли в супермаркет.

— Там сейчас столько народу, что тебя скорее убьют, чем позволят кассиру тратить на тебя время, — проворчал Хордин.

— Без проблем, пошли в магазин.

— Зачем я только с тобой связался?..

Двоюродные братья зашли в пустой продуктовый и сразу двинулись к кассе.

— Андрюха, доставай фантики, щас