будем сравнительную экспертизу проводить, — сказал Толик и важно обратился к продавщице: — Здравствуйте, девушка, у меня пять тысяч тысячными купюрами. Вы не обменяете на пять тысяч одной бумажкой?

— У меня касса почти пустая. Да и зачем мне ваши тысячи? Мне бы что помельче.

В этот момент в магазин зашёл паренёк в спортивной куртке. Немного помявшись, он вынул из кармана явно дедовский наган.

— Деньги из кассы — быстро! — тоненьким голосом рявкнул он.

— Боже мой… Да сколько вам говорить — касса пустая, в ней и тыщи не наберётся! — чуть не плакала продавщица.

Голодный взгляд паренька наткнулся на три пятитысячные купюры в руках Хордина… Наган упёрся в сторону Андрея.

— Отдай деньги — живо!

Хордин без сожаления расстался с тремя фантиками. Завладев пятнадцатью тысячами, горе-грабитель резво выбежал из магазина. Очевидно, он думал, что сегодня его день.

Толик вышел из оцепенения и возмутился:

— Слышь, Андрюха, ты мент или кто? Почему ты его не задержал?

— Во-первых, у меня обед, — спокойно начал Хордин, — а во-вторых, следователи не носят оружия.

— Как это не носят? А чем вы тогда работаете?

— Мозгом. — Андрей показал на висок.

— Но ты его хоть запомнил?

— Зачем мне его запоминать? Пусть идёт. Ему с твоими сувенирными бабками ещё достанется — он ещё не рад будет, что за наган взялся…

— Ну теперь-то ты убедился, что их легко можно спутать с настоящими? — спросил Толик.

— Нет, не убедился? — покачал головой Андрей. — Просто все видят только то, что хотят.

-4-

В напрасной попытке забыться уставший Хордин сунулся в пасть к Волкодавам.

— Хэллоу, Снупи. Как дела на работе? — спросила Настя, даже не сообразив его поцеловать.

— Всё как всегда и лучше не становится. Вчера перестрелка между группировками была. Двоих ранило.

— Жалко, — равнодушно отозвалась Настя. — Жалко, что не убило.

— А у вас что нового?

— У нас утюг сломался, глянешь?

— Гляну, конечно.

— Вот видишь, хоть не зря пришёл.

— Ты одна? — с надеждой спросил Андрей.

— А? Нет. Сейчас Аська из универа приедет. — Настя схватила телефон. — Алло, Ась, купи что-нибудь к чаю — к нам следователь Хордин изволил зайти… Утюг? Да чинит уже.

К чаю диетически настроенная Ася купила яблок и винограда.

— Эгоистка, — проворчала Настя. — Могла бы хоть зелёный взять. Знаешь же, что я красный виноград не люблю.

— Так я его поэтому и взяла.

Пока Настя кормила Андрея обедом из водянистой яичницы, Ася стоически пила кефир и отворачивалась всякий раз, когда сестра открывала холодильник. Увидев это, Настя нарочно стала открывать его почаще. В общем, сёстры, как обычно, были взаимно добры.

— Надо будет повесить на холодильник табличку «Не влезай — убьёт», — задумчиво пробормотала Ася.

— Нормально! — громовым голосом отозвалась Настя. — А обо мне ты подумала? Мне ведь тоже с этой табличкой жить придётся.

— Подумала. Тебе, кстати, тоже полезно будет.

Настя собралась было ответить что-нибудь гадкое, но быстро придумала издёвку потоньше:

— Асенька, подай нам, пожалуйста, колбасы.

— «Что искушаете меня, лицемеры?»[56] — воскликнула Ася, нервно бросая палку колбасы на стол.

— Благодарю.

Заметив, как неспешно Хордин ест глазунью из одного яйца, Ася преисполнилась сочувствия.

— Настька, душегубка доморощенная, свари мужчине макароны.

— Сама и вари.

— Я не могу, я на диете.

— Зачем тебе диета? — удивился Андрей. — Ты и так очень стройная.

— Ага, а это ты видел? — Ася попыталась задрать сбоку юбку, но на неё накинулась поборница нравов Настя:

— Пошла вон, либертина десадовская!

— Какая? — переспросил Хордин, расстроенный её ненужным вмешательством. — Детсадовская?

— Ты такой чистый, такой неиспорченный — даже маркиза де Сада не читал, — умилилась Ася, потрепав Андрея по волосам.

— Это мой парень, не трогай его! — отрезала Настя. — И вообще пошла вон!

— Уже ухожу. Сегодня ночью моей эротической фантазией будут бутерброды…

— Хордин, помнишь карманника, которого ты месяц назад допрашивал? — пристал к нему на работе Павел Вялый.

— Ну?

— Снова задержан. Не повлияли на него твои наставления, только руки сильнее зачесались. Что ты им такого говоришь? Это ведь уже не в первый раз.

Андрей напрягся.

— Я всё как надо говорю. Как учили.

Тогда Хордин впервые отметил для себя эту странную тенденцию — после его допросов преступники ещё больше наглели и становились рецидивистами.

Начало ноября ознаменовалось новым нелогичным нарушением.

—  Очередной бессмысленный взлом квартиры, четвёртый за месяц, — объявил Костя Розги.

Андрей оторвался от ЭВМ.

— И снова ничего не взяли?

— И снова ничего. Хозяева приходят: дверь открыта, всё на месте.

— Открыта — в смысле прикрыта или распахнута настежь? — педантично уточнил Хордин.

— Да какая разница!

— Большая. Если дверь прикрыта, значит, преступник прикрыл её специально; если распахнута — преступнику было всё равно, что он оставляет дверь открытой, то есть он, скорее всего, торопился…

— Хордин, ты такой дотошный, — проворчал Розги. — Какое нам дело до того, всё равно было преступнику или нет, торопился он или уходил с места преступления прогулочным шагом? Никаких следов он не оставил. Совершенно непонятно, на кой хрен он взламывает двери и уходит ни с чем.

— Ты думаешь, это один и тот же человек?

— Конечно. Таких идиотов не может быть много.

— Костя, это неправильно.

— В смысле?

— Неправильно считать преступника идиотом. Наоборот, нужно всегда быть готовым к тому, что он окажется умнее тебя.

— Чтобы какой-то непутёвый взломщик был умнее меня?..

— Это, по-твоему, он непутёвый, а у преступника наверняка есть какой-то мотив. Должен быть, по крайней мере.

— Ты ещё скажи, что в его действиях кроется сакральный смысл, — издевался напарник. — Я