Снежная королева шла за мной, продолжая сыпать оскорблениями. Ну всё, с меня хватит.

Я остановилась и резко обернулась к ней.

– Хватит. Меня. Оскорблять. – видимо, что-то в моём лице или голосе заставило Зою Максимовну остановиться. Она несколько секунд смотрела на меня, прищурившись, а затем усмехнулась.

– Ты ещё пожалеешь, – пообещала она, прежде чем развернуться и направиться к выходу.

Я выждала пару минут в самом дальнем углу магазина, унимая сбившееся от обиды дыхание. Очень хотелось расплакаться, но я себе запретила. Ещё чего не хватало! Из-за какой-то… Продолжать фразу не стала даже мысленно, всё же она мать Егора. Но гадина редкостная.

Чуть успокоившись, я двинулась к выходу из магазина. Покупать здесь что-то не было уже ни малейшего желания. Сама мысль о красивом белье для Егора казалась грязной, испачканной его матерью. Всё-таки она злая ведьма, хоть и держится королевой.

Ни на кого не глядя, я переступила порог магазина. И здесь меня оглушил пронзительный звук сигнализации. На секунду замерла, испуганная, и тут же кто-то позади резко и сильно дёрнул меня за руку. Не удержав равновесия, я полетела на пол.

Плечо и бок пронзило болью. Я упала на пол, а сверху на меня навалился кто-то тяжёлый, резко пахнущий лукой и застарелым потом.

– Попалась, воровка, – довольно зашипел он мне на ухо.

– Я не воровка, – возмущённая, я пыталась брыкаться, чтобы выбраться из-под него, но он нажал широкой ладонью мне на спину и придавил к полу. Было нечем дышать, и очень скоро я прекратила малейшее сопротивление, думая лишь о глотке воздуха.

Когда меня вздёрнули на ноги, было уже всё равно, что происходит. Главное, лёгкие снова наполнились кислородом. Поэтому я не сопротивлялась, позволила себя куда-то увести.

Редкие посетители бросали на меня любопытные взгляды. Продавцы злорадно шушукались. Ко мне постепенно возвращалась способность возражать, и я попробовала возмутиться такому грубому обращению.

– Отпустите, я сама пойду, – попыталась выдернуть руку из захвата, но безуспешно.

– Ещё чего! – осклабился охранник. Был он грузен, с сальными волосами и выпяченными губами, которые хищно причмокивали, отчего у меня всё внутри сжималось. Он сильнее сжал руку над локтем, и я подумала, что наверняка после такого останутся синяки.

Охранник привёл меня в какую-то подсобку, довольно просторную, где перед мониторами сидели ещё трое мужчин в такой же форме. Двое молодых и седой мужчина в возрасте. Они обернулись на звук открывшейся двери.

– Что, Ген, опять воровку поймал? – обрадовался один, худой коротышка.

– У меня на них нюх, – приосанился мой пленитель.

– Везёт тебе, – ухмыльнулся второй, тоже худой, но высокий. – Тащи её сюда.

– Поаккуратней с девушкой, синяков наставишь, – вмешался пожилой, поднимаясь со стула и пододвигая его в центр помещения.

Гена подтолкнул меня к стулу, и я обессиленно на него опустилась. Высокий охранник вырвал у меня сумку и высыпал всё содержимое на стол. Среди моих вещей каким-то образом оказался комплект чёрного кружевного белья, которое я рассматривала в магазине.

– Я не брала это, – голос от испуга стал высоким.

– Ну конечно, оно само к тебе в сумку прыгнуло, – осклабился Гена, а остальные заржали. Только пожилой нахмурился.

– Вызывайте полицию, парни, пусть они разбираются.

– Зачем нам полиция? – делано удивился коротышка, приподнимая двумя пальцами со стола кружевной лифчик. – Мы сейчас сами всё примерим, оценим и решим, как её наказывать.

Я похолодела. Разумом ещё понимала, что они не осмелятся, не рискнут своей работой, но изнутри уже полз липкий страх.

Телефон лежал в полуметре от меня. Я протянула руку и схватила мобильник, но позвонить не успела. Гена выбил трубку у меня из рук. Раздался громкий треск пластика. И все замерли, как будто это подвело невидимую черту под происходящим.

– Ну всё, хватит пугать девчонку, – вмешался пожилой, вставая передо мной, как будто закрывая собой от остальных охранников. – Она уже всё поняла, и больше не будет.

– Нет, Анатолич, так не пойдёт, – перебил его коротышка. – А как же компенсация за ущерб?

Я зацепилась за слово «компенсация». Они просто хотят денег, а после этого отстанут. Ведь правда же?

– Сколько вы хотите? – поинтересовалась ровным тоном. Точнее попыталась, ведь голос то и дело срывался, выдавая подступающие слёзы.

– А сколько у тебя есть? – загорелся Гена.

– Штраф за кражу – пять тыщ. Ещё оплата покупки, – отстранил его высокий, подавая какие-то сигналы глазами и бровями. Наверное, пытался донести, что вымогать у меня лишнее всё же не слишком хорошая идея.

Коротышка снова подцепил лифчик и вчитался в ценник, озвучив несколько секунд спустя:

– Плюс шесть четыреста.

– У меня столько нет, – я мысленно подсчитала наличность в кошельке. Вряд ли там наберётся и половина этой суммы.

– Можешь сделать онлайн-перевод, – продемонстрировал Гена знакомство с передовыми технологиями.

Высокий подобрал с пола телефон и положил передо мной. Экран покрылся паутиной крупных и мелких трещин, засветился он только со второй попытки.

Я сдалась. Перевела указанную сумму на названный коротышкой номер. И вышла из подсобки, чувствуя себя оплёванной, униженной и растоптанной. На оставшееся на столе бельё даже не взглянула. Вряд ли я когда-нибудь смогла бы его надеть.

Плакать начала уже на улице, отойдя от здания торгового центра несколько кварталов. Это было так мерзко, так гадко, как будто меня изваляли в грязи. Нет, окунули с головой.

Я опустилась на скамейку и спрятала лицо в ладонях. Разревелась. Горько, отчаянно, навзрыд.

– Девушка, что с вами? Вам помочь? – взволнованный мужской голос заставил меня вскочить со скамейки и помчаться прочь. Все мужчины сейчас воспринимались опасными, внутренний голос требовал держаться от них подальше. Даже если они предлагали помощь.

Егор вернулся часа через три.

Я, мокрая, дрожащая и совершенно опустошённая, сидела в ванне. После душа сил у меня хватило только на то, чтобы выключить воду, а вот подняться уже не смогла.

Егор на мгновение остановился в дверях, а затем бросился ко мне. Навис сверху, опираясь о бортик ванны, словно боясь ко мне прикоснуться.

– Что случилось? Что с тобой… сделали? – голос выдавал крайнюю степень волнения и под конец дрогнул. Последний вопрос Егор произнёс уже чуть слышно: – Тебя… изнасиловали?

И тут я разревелась снова, потому что, оказавшись в той подсобке, наедине с четырьмя мужчинами, испугалась именно этого. И никакие доводы разума не перебивали тот липкий ужас, что полз по коже.