– Дин переехал в Килкенни.

– Правда? А я и не знала. К своей девушке? Аманда… или как там ее зовут?

– Аланна. Да, именно. Почти пять недель назад.

– Видимо, там все срослось.

– Судя по всему, пока да.

– А баром теперь ты управляешь? – спрашивает Ив и опять смеется.

В этот раз я по крайней мере могу улыбнуться.

– Он попросил друга присмотреть за «Брейди».

– Тебе еще там нравится?

– Где? В пабе? Да, мне все еще тут нравится. Мне и деревня понравилась, думаю, я никогда не вернусь обратно.

Последнее предложение поражает даже меня. Меня ведь об этом не спрашивали, так чего же ради?..

– Это прекрасно, – негромко произносит Ив, и это первое предложение, которое похоже на мою подругу. – Я рада за тебя, Сиенна.

– Спасибо. – Эта благодарность относится не только к ее словам, и, по-моему, она в курсе.

– Надо нам как-нибудь увидеться, да? – помедлив, замечает Ив, и я ее понимаю. Мне бы тоже было сложно через столько месяцев предложить встретиться… тем не менее нам стоит поговорить о том, почему в принципе прошло столько месяцев. А возможно, мы поговорим и о том, что произошло с тех пор, как мы видели друг друга в последний раз…

Я глубоко вздыхаю.

– Было бы отлично.

– Тогда… я просто позвоню, когда буду в тех краях, – обещает Ив. В ее голосе прибавляется бойкости, и я стараюсь подавить в себе разочарование из-за того, что подруга оставляет такую неопределенность. Может, попробовать назначить какую-то конкретную дату?

– Хорошо, – тихо соглашаюсь я, слишком тихо, и тут же прочищаю горло. – Я с удовольствием, Ив. Мы могли бы…

– Я тоже, – перебивает меня Ив. – Послушай, Сиенна, прости, но мне пора, честно говоря, у меня сейчас назначена встреча, но звони еще, ладно?

– Ладно.

– Было классно снова с тобой поболтать, я скучала по этому.

– Да, я тоже.

– Что ж… до скорого. Пока.

Я расстроенно смотрю на лежащий в руках телефон. Тот единственный момент, конечно, был… но, кроме него, все оказалось поверхностным и пустым. До скорого. Пока.

Третий раз за день кто-то стучит в дверь, и, открывая, я практически не удивляюсь при виде стоящей на пороге Эмми.

– Привет.

– Привет, Эмми.

Мою застывшую на дверной ручке ладонь сводит судорогой от противоречивых команд, которые посылает ей мозг.

Девочка сжимает между пальцами Нобса.

– Бабушка Хейзел говорит, что мне можно к тебе ходить. Если ты не против.

Ну, теперь она хотя бы не ушла просто так.

– А что, кстати… делает бабушка Хейзел?

Бабушка Хейзел. Хейзел была бы счастлива стать бабушкой, но Дин, к ее великому сожалению, до сих пор не осуществил эту ее мечту.

– Убирается на кухне.

В отличие от сегодняшнего утра, Эмми не протискивается мимо меня. Судя по всему, ей запретил Нилл.

– У меня здесь совсем не во что поиграть, – выдавливаю я в вялой попытке отсрочить неизбежное. Эмми только дергает плечами, накручивая на палец ухо Нобса.

У меня получается выдержать это еще несколько секунд, после чего смиренно отхожу в сторону.

– Ладно, заходи.

Юркнув внутрь, она направляется сразу на кухню.

– А ты разве не должна уже быть в кровати?

– Почему?

Хороший вопрос. Потому что уже девятый час?

– Ну а когда же ты ложишься спать?

– Когда устану.

В противоположность Эмми, которая уселась на тот же стул, что и утром, я замираю в дверном проеме. Сердце так отчаянно колотится о ребра, что становится больно. Девочка смотрит на меня своими серьезными глазами, и только по тому, что она продолжает скручивать заячье ухо, я определяю, что ей тоже неловко.

– Твоя нога хорошо себя чувствует?

Господи боже. Маленькая девочка у меня на кухне старается завязать разговор, потому что я не в состоянии сформулировать парочку безобидных предложений.

– Моя нога чувствует себя хорошо. Очень мило с твоей стороны, что ты об этом волнуешься.

– Но ведь это я виновата.

– Что?

– В том, что ты уронила чашку.

Да уж. Эмми, несомненно, унаследовала кое-что от отца. Нереально внимательный ребенок.

– С чего ты это взяла?

Эмми опять пожимает плечами, прежде чем свернуть ухо Нобса улиткой. У меня проносится мысль, что мне тоже нужен такой плюшевый зверек. Я буду его везде таскать с собой и теребить, если люди станут подбираться ко мне слишком близко со своими расспросами. Наверное, можно попробовать так с Вули.

– Это не твоя вина, Эмми. – Я сажусь за стол напротив нее. – Она просто выскользнула у меня из рук.

У Нобса теперь два скрученных в улитки уха, и он напоминает принцессу Лею [6].

– Эмми?

– О’кей. – Она поднимает голову. – Давай поиграем во что-нибудь?

– Я… ну… – Начинаю нервно грызть ноготь на большом пальце, но моментально отдергиваю руку, потому что девочка до сих пор не сводит с меня взгляда. – И во что ты хочешь поиграть?

– Мы могли бы поиграть в «Маму, папу и ребенка». Нобс будет нашим ребенком. Я – мамой.

Не могу. Просто не могу. И не хочу. Даже если бы я и решилась играть во что-то подобное, то ни в коем случае не за чертова отца.

Эмми выжидательно смотрит на меня, кажется, даже у Нобса в глазах мольба.

– Хорошо, – соглашаюсь я, а в реальности получается не громче выдоха.

Эмми вскакивает и бежит в спальню. Когда я гораздо медленнее следую за ней, она уже укладывает Нобса в постель. Над одеялом видно только розовый заячий нос и, естественно, длинные уши. Девочка разглаживает складочки на подушке и начинает тихонько что-то напевать. Пару секунд спустя она замолкает, видимо, так как я все еще торчу без дела в дверях.

– Кем ты хочешь быть?

– Ну, – беспомощно приподнимаю я плечи, – разве я не должна быть папой?

– Еще ты можешь быть подружкой, – говорит Эмми. – Тогда папа просто ушел.

– Хорошо, тогда, думаю, я лучше буду подружкой.

Эмми еще какое-то время смотрит на меня, после чего кивает и вновь поворачивается к Нобсу. Мелодия, которую она снова начинает мурлыкать, мне знакома. «Сияй, сияй, моя звезда» [7]. Нилл поет ей на ночь эту песню? После всего увиденного мной до сих пор в это слабо верится.