Агата возвращалась в парк Ржавых Каруселей из салона красоты, где она для маскировки подрезала свои рыжие локоны и перекрасила их в темный цвет, а также получила очередное сообщение от одного из многочисленных агентов Третьего континента, работавшего там парикмахером.

Казалось бы, что интересного можно было узнать в салоне красоты? Но все дело было в том, что именно сюда приходили стричься и укладывать прически многие высокопоставленные чиновницы. Частенько – во время обеденного перерыва или после работы. Дамы, не стесняясь, обсуждали между собой министерские дела, пока над их прическами колдовали со щетками, ножницами и горячими щипцами. И никто не обращал внимания на парикмахеров…

За те дни, что прошли с момента объявления войны, Агата узнала очень многое об агентурной сети. Например, то, что, вопреки ожиданиям, далеко не все агенты Третьего континента были мужчинами, встречались среди них и женщины, хотя и реже. Собственно, не все агенты были родом с Третьего континента, большинство составляли местные жители Арамантиды, добровольно ставшие информаторами. Агата частенько гадала, что же заставляло их предавать свою страну. Поначалу она думала, что они делают это за деньги, но вскоре поняла: многие действовали исключительно по идейным соображениям.

Агенты работали прислугой в богатых домах, мелкими клерками в министерствах, курьерами в Жандармерии и рабочими на фабриках… Или парикмахерами в салонах красоты. Маленькие, незаметные люди, на которых никто никогда не обращает внимания. Но именно они проделывали важнейшую работу для Третьего континента.

Информация передавалась из рук в руки по-разному: наиболее доверенные информаторы приходили с донесениями напрямую в штаб-квартиру, другие передавали записки и документы с посыльными, с кем-то агенты «случайно» сталкивались в толпе или приходили на заранее обговоренные места для встречи. Агата всегда думала, что подобного рода действия совершаются исключительно по ночам в темных подворотнях на окраинах города. Оказалось – ничего подобного! Встречи с информаторами нередко проходили в разгар дня в кафе-мороженых и парках, в ателье и фешенебельных магазинах вроде «Лакса»… Как частенько шутили сами агенты: хочешь что-то надежно спрятать – оставь это у всех на виду!

Впрочем, иногда тайны Империи агентам Третьего континента приходилось покупать.

Или выбивать силой.

Последнее особенно хорошо удавалось Кирби. Агата ходила с ним на несколько таких встреч и видела его в деле.

Впрочем, до применения собственно физического насилия дело доходило довольно редко, в большинстве случаев хватало одних лишь угроз. Так, на днях Кирби, нарочито расслабленно опершись плечом на стену в узком переулке, негромко и почти равнодушно перечислял одной даме, что он сотворит с ней, ее мужем и детьми, если она сейчас же, немедленно не расскажет ему все, что услышала во время официального приема в Министерстве внешней защиты. От его слов и небрежного тона мороз пробирал по коже. В тот момент Агата не сомневалась: Кирби, тот самый Кирби, который рассказывал ей смешные истории, и впрямь без колебаний способен сделать все то, что обещает; от юноши так и веяло смертельной угрозой и безжалостностью…

– Горячие новости с мыса Горн! – услышала Агата крики девочек – разносчиц газет. – Спешите первыми узнать все новости о войне!

Газеты в последнее время народ расхватывал буквально на лету. Всем хотелось почитать о том, как героическая авионера лин Монро в очередной раз утерла нос противнику в стычке на границе.

Пошарив в кармане, Агата выудила монетку и взяла последний экземпляр «Вестника Сириона». Броский заголовок на первой странице вопрошал: «Арамантида побеждает на границе – не пора ли перейти в наступление?»

Девочка-разносчица с опустевшей газетной тележкой отошла в сторону и начала сосредоточенно пересчитывать вырученные деньги. У нее сегодня выдался очередной хороший день, война принесла ей неплохую выручку…

Решив, что прочитает репортаж позже, Агата вернулась в штаб-квартиру. Плохо, что парикмахер передала сообщение не на словах, а в запечатанном конверте. Незаметно вскрыть его не получится, а значит, девушка не узнает, что же там написано. Жаль; Агата тщательно запоминала всю полученную информацию, чтобы, когда настанет момент бежать, у нее накопилось как можно больше сведений.

Скинув в прихожей сапоги и пальто, Агата прошла в общую комнату – и застыла, наткнувшись на жесткий взгляд темно-голубых глаз незнакомой дамы в черной одежде, оседлавшей обеденный стул в центре комнаты.

«Одна из агентов? – подумала Агата, стряхивая с себя секундное замешательство. – Или очередной завербованный информатор?» Впрочем, и для агента, и для информатора дама держалась слишком уверенно и по-хозяйски.

– Шеф, это она, – услышала Агата голос Сегрина. – Та самая агент зуру, о которой мы с вами говорили.

* * *

«Молния» сильно отличалась от остальных авионов; глядя на нее, было сложно поверить, что Ансель модифицировал уже существующий, стандартный дерево-металлический моноплан, а не построил летную машину с нуля. Обтекаемый фюзеляж, уменьшенная площадь несущего крыла, укороченные растяжки, всего две стойки шасси – все это превращало хорошо знакомый авион в какую-то совершенно новую, незнакомую летную машину с необычными линиями и странными формами.

Ника обошла «Молнию» кругом, время от времени прикасаясь к корпусу кончиками пальцев и ощущая странный трепет, чем-то напоминающий о том волшебном моменте, когда ее сердце соединяется с сердцем летного камня. Девушке казалось, будто «Молния» в свою очередь тоже оценивает авионеру. Но ведь авион – неодушевленное существо, так что это невозможно, не так ли?…

Чуть поодаль стояла небольшая группа наблюдающих: Ансель с Ванессой и мадам рей Тоск, майор рей Данс, Тристан и сама генерал эр Спата с адъютантой, явившаяся лично посмотреть на новый авион. За их спинами маячил Тайрек, никогда не пропускавший ничего интересного, а поодаль, на краю летного поля и вовсе собралась целая толпа зевак.

– Волнуешься? – тихо спросил Ансель, подойдя к Нике.

– Есть немного, – призналась она. – А ты?

Юноша чуть выпятил подбородок и отрицательно покачал головой. Ника невольно хмыкнула. Конечно, он тоже волновался. Но в отличие от обычных джентльменов сдерживал эти чувства.

Ника выдохнула – ей тоже надо учиться держать себя в руках! Она – дама; более того, она – авионера, а значит, должна быть сильной и уверенной в себе. Признаваться в своих слабостях – удел джентльменов, разве не этому их учили с детства?

Ансель неправильно понял ее шумный вздох.

– Все будет хорошо, – заверил он.

Ника покосилась на юношу и вдруг поняла, что тот переживает не только за успех своего проекта – в первую очередь он переживает за нее.

– Не сомневаюсь, – кивнула девушка, надеясь его ободрить. Дама всегда должна оставаться хладнокровной и уверенной в себе и поддерживать пришедшего в волнение джентльмена.