Хотя, вот раскопки уже близились к концу и что дальше? Он пока еще не сдал ни одного экзамена, барахтался в учебе и работе, проводил время с Русланом и общался с соседями, играл со Старстеном и избавился от неловкости (но не вожделения) в присутствии Алатеи, но что дальше? Плыть по течению, наплевав на свой хитрый план?

— Мне надо подумать обо всем, - выдал он и скривился мысленно, настолько жалко все это прозвучало.

— Подумай, - Маркета хлопнула в ладоши и распорядилась. - Машину Михаилу.

— Эм...

— Если не нравится, переезжай ко мне.

Разумеется, это был не прямо ее дом, в том смысле, который вкладывали в эпоху Лошадкина. Маркета приехала руководить, заняла пустой дом или возвела себе новый, переставила и обустроила по вкусу, заселившись на время раскопок развалин и бункера. В то же время, возможности, обстановка в этом временном жилье, да те же самые изменяемые бассейны, Михаил и не подозревал, что такие существуют!

— Адрес назначения? - поинтересовался автомобиль, уже ждавший его у входа и услужливо приоткрывший дверь.

— Мой дом, - чуть поджал губы Михаил.

Автомобиль взлетел, и Михаил не сдержал вздоха. Как тут не чувствовать себя каким-то содержанцем, что ли, который продавал тело за блага. Ничего, в общем-то такого, но все равно неприятно. Наверняка с этой проблемой в новом мире тоже боролись... или поощряли, играя на низменных желаниях, кто знает.

— Ваш организм обезвожен, - сообщил автомобиль.

— А ну кыш, - вяло отозвался Михаил.

Он вроде и не давал каких-то прав автомобилю, но возможно техника по умолчанию могла общаться с его манопой, для слежки за здоровьем, например.

— За своим здоровьем следи, - посоветовал он.

— Уровень заряда почти максимальный, ТО пройдено три ночи назад, программное обеспечение обновлено две ночи назад, - тут же самодовольно сообщил автомобиль.

Вот интересная же тема, самообслуживание и улучшение техники, тоскливо подумал Михаил, глядя в окно, но, когда самому плохо, все кажется плохим. Программирование - податься туда? Но как? Его профессия электрика тут не годилась, разве что на потеху публике, в каких-нибудь музеях, а тема с энергонием оказалась сложнее, чем он предполагал. Сунулся и обломал зубы, а менять батарейки мог кто угодно, даже сами роботы, да и не требовались там частые замены.

— Мне нужен ваш совет, Осман Петрович, - сказал Михаил, придвигая к себе чашку с чаем.

Местным чаем, который выращивал еще один любитель - селекционер вроде Цодикова. Такое практиковалось повсеместно, поставки чего-то местного, обходящегося дешевле синтезаторов в смысле энергии, и поставщики тоже получали рейтинги и кредиты. Самое главное, отсутствовали громоздкие и сложные процедуры (а зачастую даже погоня за прибылью) достаточно было указать, что есть и дальше сеть брала на себя задачи доставки, логистики и прочего.

— Именно мой? - слегка удивился тот. - Но я не слишком силен в этом новом мире и постоянно отстаю от него. Вот вчера, представляете, Михаил, оказывается вышла статья о генном изменении в кустарниках, через внесение особого вируса, срабатывающего исключительно на нужную комбинацию! И путь доставки, это просто изумительно, через ягоды самого кустарника... прошу прощения, меня постоянно заносит.

— Именно ваш, - кивнул Михаил. - Как раз потому, что вы отстаете от нового мира, как и я, возможно, вы мне что-то посоветуете. Как выяснилось, я повел себя самонадеянно, ринулся в бой, не рассчитав силы, и не добился новых возможностей, а старые скоро закроются.

— И вы боитесь оказаться там, - Осман Петрович указал головой на дом ожмика. - Оказаться в нищете, на дне, с которого уже не сможете всплыть.

— Да, именно так.

— Понимаю, - кивнул Цодиков. - Доводилось мне читать, что это одна из причин, почему ожмиков не селят отдельно.

— Стимул и демонстрация возможного будущего, - осенило Михаила. - А если кого такое привлекает, пусть сразу уходит и не тратит ресурсы.

— И в то же время попытка интегрировать их обратно в общество, - добавил Осман Петрович. - Я вижу, что у вас нет сильного хобби, того, что стало бы любимой работой.

— Кому нужны электрики? В то же время, - и он рассказал о своих обстоятельствах, разве что темы женщин постарался не касаться.

Осман Петрович задумался, неспешно потягивая чай и поглядывая в сторону своих обожаемых кустов малины, откуда доносились гудение и шелест. Они сидели практически в дупле, чуть выше основной части его дома - дерева, еще одна деталь нового мира, вдруг резанувшая Михаила.

— Понимаю, - вдруг сказал он. - Вы выжили чудом, оказались в будущем, а мир даже не подумал восхищенно замирать и останавливаться ради вас.

— Не настолько я себялюбив, - чуть обиженно заметил Михаил, так как в словах Османа Петровича была доля правды.

— Мир идет себе дальше, вы попытались встроиться в него, но толком не вышло, - продолжал Цодиков, размеренно покачивая головой, - вы словно приехали на чужбину, где вы никому толком не нужны и нужно пробиваться с нуля.

— Да, именно так, - повторил Михаил. - Поэтому я и обратился к вам, Осман Петрович, что вы застали хотя бы часть того старого мира, понимаете меня.

— Ох, - закряхтел Цодиков, - хотел бы я не видеть той части и не вспоминать ее никогда.

Подобное Михаил уже встречал, когда его родители говорили об "ужасных девяностых" и они тоже не хотели вспоминать о творившемся тогда.

— И да, я понимаю вас, Михаил и именно поэтому и говорю, что вы неправы.

— Неправ? - замер Лошадкин, словно обнаружил, что едва не коснулся оголенного провода под напряжением.

— Неправы, - кивнул Осман Петрович. - В условиях прежнего мира такой подход, возможно и работал, я говорю, возможно, так как сам не застал вашего мира, лишь период хаоса и четвертую мировую.

Он вдруг усмехнулся и посмотрел куда-то вниз.

— Тот период, перед третьей мировой, в моем детстве считался чем-то вроде рая на земле.

— Да уж, - кисло отозвался Михаил. – У нас был тот еще рай.

— Так вот, мир изменился, а вы забились в угол и действуете так, словно все вокруг по-старому. Это нормально, людям свойственно цепляться за старое и это даже хорошо, не дает нам слишком уж мощно мчаться во все новое, где можно просто слететь с обрыва. Вам нужно посмотреть мир, увидеть и ощутить, нет,