прав, — кивнул Рустам. — Станем «своими среди чужих» — и вырвемся. Хотя бы из Техаса.

И стали мы подбирать себе форму. Актеры морщились — раздевать трупы им претило. Как будто у нас был богатый выбор…

Мы прошли метров сто вдоль дороги, и переоделись морпехами. А на сто первом метре нарвались на выживших — двое парнюг мелко тряслись, забившись вглубь штурмовой амфибии.

— Эй! — грубо окликнул я. — Хорош вибрировать! Кто хоть обстрелял конвой, известно?

— «Че-черная г-гвардия»… — замычал один из храбрецов.

— Союзники, мать их! — выцедил Видов, изображая голливудского героя-одиночку. — Сэр! — обратился он, произведя меня в офицеры. — Прикажете продолжать осмотр?

— Продолжайте, — молвил я мужественным голосом.

— Сэр! — вытянулся Олег. — Да, сэр!

Живых мы насчитали человек десять, зашуганных и почти невменяемых. Вероятно, личного состава уцелело больше, да разбежалась морская пехота…

— Да-а… — презрительно сплюнул Рустам. — Это вам не «черная смерть». Чак! Узнал чего?

— Да, сэр! — скупо улыбнулся индеец. — 2-я дивизия морской пехоты. Переброшена из Кэмп-Леджен… м-м… Северная Каролина, по-моему. 2-й механизированный разведбат, рота «Альфа». Рота двигалась к сороковому интерстейт-хайвею, и дальше, на Оклахома-Сити.

— Ну, и нам, товарищи, туда же, — ухмыльнулся Рахимов, — на Оклахомщину!

Воскресенье, 14 апреля. Утро

Израиль, Ямит

— До вечера, парни! — Рута Шимшони энергично махнула загорелой рукой, и выпрыгнула из рыкающего, звероподобного джипа. С ее погончиков тускло блеснули две скошенные звездочки.

Парни дружно оскалились, провожая взглядами командиршу, а огромный водитель, смахивавший на Чубаку из «Звездных войн», куртуазно пророкотал:

— До вечера, гэвэрэт!

Роняя любезную улыбку, Рута независимо взмахнула туго стянутым «хвостом», и зашагала к белому приземистому домику — стремительной, будто летящей поступью. Волосатый человечище за рулем облизал глазами ладную, спортивную фигурку молодой — больше тридцати не дашь — стройной женщины. Ростом, правда, старлейка не вышла — ему по грудь будет… Да разве ж в этом дело?

Шумно вздохнув, водила плавно тронул с места старенький русский «Тигр».

А Шимшони отворила дверь, шагнула в кондиционированную прохладу — и будто сняла с себя тяжкий груз. Наедине с собой можно не притворяться амазонкой.

Скинув пыльную одежду, Рута прошлепала босыми ногами в ванную — туда зябкая свежесть не проникала, от блестящих извивов труб тянуло приятным теплом, а в большом зеркале «позировала»… Кто? Красавицей Шимшони себя не считала, но и в дурнушки не записывалась. Усредненный стандарт.

Она приподняла руками небольшую, но высокую, по-девичьи упругую грудь. Обжала ладонями талию, стянутую крепкими мышцами. Шлепнула по задику — полное впечатление, что бьешь по паре мячей… Хороша же? Ну вот, а вы говорили…

Ослабив резинку, Рута распустила по плечам гривку темно-каштановых волос и усмехнулась, глядя на отражение.

На смуглом лице приятного медово-янтарного оттенка пылали карие глаза — большие, миндалевидные, — как говорят, газельи. Глаза томной восточной царевны, но никак не офицера спецназа.

Образ воительницы дополнял римский нос с выразительной, слегка выгнутой переносицей, со скошенным книзу кончиком, и совершенная, немного резковатая линия гранатовых губ.

Губы дрогнули, когда Шимшони огладила свой плоский живот. Не довелось ей выносить дитя…

Глаза запекло, и сникшая женщина в зеркале расплылась, дрожа и слоясь.

Ее Натана, кадрового военного, убили пять лет назад в одной из вечных пограничных стычек. И Рута, тогда еще актриса драмтеатра, подававшая, говорят, большие надежды, переквалифицировалась в ту самую амазонку, жесткую и жаждущую мести. Пригодилось давнее знакомство с кун-фу, а стреляла Шимшони лучше мужа.

Ну, в Моссаде она подавала надежды не меньшие, и ее скоро перевели в элитный «Кидон». Там всего три отряда по дюжине человек в каждом, из них пятеро — женщины, но именно Рута дослужилась до «сегена» — фёрст-лейтенанта, если по-американски. А русские говорят: «Старлей»…

И что теперь? Ей уже тридцать четыре! Еще год, и рожать будет поздно. Да и от кого⁈ От гориллоподобного Амира?

Злясь на себя, женщина порывисто вытерла слезы, и встала под душ. Вот так бы, как этой водой, смыть с души всю патину тошных воспоминаний, стереть застарелую боль… И начать жить заново!

Только времени нет.

* * *

Закутавшись в теплый халат, Рута забралась с ногами в кресло, и включила комп. «Совинтель-7» едва держал новую «Расхитительницу гробниц», с ее роскошной, продвинутой графикой.

Шимшони по нескольку раз смотрела оба фильма, они были просто фантасти-ически хороши! А она реально запала на того русского, как школьница, прямо! Владлен Тимошкин… Его играл Олег Видов.

Наверное, потому и купила диск с записью обеих кинокартин, чтобы смотреть одной — и страстно вздыхать…

— Ти-мош-кин… — выговорила Рута, улыбаясь, и кликнула по иконке «Томб-райдер». Знакомая услада щекотнула — и пока-пока, мир! Она погружается в Ви-Ар…

Подруги Шимшони, «подсевшие» на игру, ставили, в основном, на Литу или на блондинку Джейн, а она как выбрала Тимошкина, так и оставалась им, следуя по всем уровням…

Резкий звонок радика скомкал очарование покоя.

— Да! — сдержанно вытолкнула Рута.

— Это Ципи, — сухо сказал радиофон. — Срочное задание! Сколько у тебя людей?

— К четвергу будет двенадцать…

— Нет! — отрезала Ливни. — Вылетать нужно сегодня! Немедленно!

— Тогда… шестеро.

— Отлично! Полковника Алона знаешь?

— Встречалась однажды. А что?

— Полковник пришлет тебе своих людей. Их четверо.

— Ладно! — нетерпеливо буркнула Шимшони. — Куда летим и что делаем?

— В Штаты! Нужно найти и вытащить оттуда пятерых русских. Подробности на аэродроме…

Тот же день, позже

Массачусетс, Бостон, Бикон-Хилл

Кеннеди оставил машину на стоянке у Капитолия, и поднялся по лестницам ко входу. Сенатор мимоходом улыбнулся — у бостонцев силен местный патриотизм. Недаром они отгрохали столь помпезное здание для парламента штата.

Правда,